Так нас и застал князь, стремительно вошедший ко мне. Даника сидела у камина и перебирала коробку, которую прислали с моим приданым, ища среди лоскутов и кусочков кружев подходящие по длине ленты, чтобы я позднее могла выбрать. Сама же я трапезничала у окна, любуясь закатом. Лахаар, испугавшись князя, попытался спрятаться в моих юбках, но только запутался. А потому спрятал только мордочку и замер.
— Что это? — спросил князь, пристально разглядывая животное.
— Котенок, — ответила я, голос предательски дрогнул.
— Вижу, что котенок. Почему он здесь?
— Это мой. Он мне мурлыкать будет. Разве нельзя? — тихо спросила я.
Левая бровь князя приподнялась. Но выражения его лица я не поняла. Тут он быстро подошел и поднял Лахаара за шкирку и покрутил, рассматривая со всех сторон. Я застыла. А ну как сейчас запретит, отберет котенка, и останусь я сызнова одна. Однако князь поступил по-колдунски. Начал что-то бормотать непонятное и свободной рукой что-то изображать в воздухе. Лахаар надрывно завыл, вызывая у меня слезы. Неужто уморить решил мне в назидание?
Когда котенка опустили на пол, его немедленно стошнило, а потом, едва он отполз, сделал лужу. Князь смотрел на это с довольным видом. Мне же горло перемкнуло, даже писка издать не могла.
— Его будет попеременно тошнить и поносить в ближайшие сутки, так что давайте больше питья, а то сдохнет. — Тут он обратил внимание на меня. — Почему ревешь? Болит что-то? — Я отрицательно помотала головой. — И на ужин не пришла. Чтобы приемы пищи не пропускала. Ты еще растешь, тебе надо питаться полноценно. И еще, если решишь завести еще питомцев, сразу говори, чтобы обработать от паразитов и привить иммунитет от болезней.
Князь сыпал незнакомыми словами, но главное я уловила: он не против оставить Лахаара и даже взять еще какого-нибудь еще любимца. Отчего я радостно улыбнулась. Колдун замолчал, пристально разглядывая уже меня. Знать бы, что за мысли скрываются за этими черными глазами.
— Отдыхай! Пусть твоя служанка присмотрит за животным, — отрывисто приказал он и быстро вышел.
— Ох, — выдохнула Даника, прижимая руку к сердцу. — Мне забрать Лахаара на сегодня к себе или здесь присмотреть?
— Пусть здесь останется. Худо ему, куда уж таскать, — ответила я дрожащим голосом.
Словно в подтверждение моих слов, котенка снова стошнило. Даника подскочила все это безобразие убрать. В комнате для нарядов была длинная лавка с кучей пушистых подушечек, часть из которых я уже успела расшить, там и решила остаться служанка, чтобы и мне не мешать спать, и за Лахааром присмотр был.
Ночью спалось плохо; котенок жалобно пищал, как его ни успокаивала верная служанка. Так что утро все встретили с облегчением. В этот раз приводила меня в порядок Даника долго. Внимательно посмотрев на мое бледное лицо, сказала, что князь будет недоволен, и давай меня мазать разными притираниями. Под конец посмотрела я в зеркало и не поверила, словно только с прогулки морозной: щеки румяные, глаза сияют. Теперь без страха можно и на завтрак отправляться.
Едва я только села на свое место, князь спросил:
— Как животина?
— Худо ему, — тихо вздохнула я.
— Хм, ладно, зайду позднее, гляну, — побарабанил он пальцами по столу.
— Что за животина? — поинтересовался военачальник.
— Светозара решила завести себе персонального кота, — и с непонятной усмешкой князь добавил: — Чисто черного.
Военачальник расхохотался.
— Это плохо? — испуганно спросила я. В родном Полесье не было разницы, какого цвета кошка, лишь бы мышей ловила.
— Нет, — с улыбкой пояснил Велимир. — Просто там, где мы родились, коты такой масти считались колдовскими и помощниками колдунов.
— Очередное суеверие, — отмахнулся князь. — Кот как кот.
Дальше завтрак тек своим чередом. После Велимир увлек меня в библиотеку, сказав, что Анвар свое слово держит, а значит, когда я вернусь, моему питомцу будет гораздо лучше. Однако слушала я его в тот день плохо, и наставнику пришлось отпустить пораньше. В покоях меня ждала Даника, улыбкой успокоив сердце. Лахаар спал на моей кровати, его маленькое худенькое тельце свернулось клубком, и только мерно вздымалась грудь. Я осторожно его погладила, стараясь не разбудить.
За обедом я благодарно улыбнулась князю. Тот легко улыбнулся в ответ, и я удивилась, как изменилось его лицо. Словно сбросил не меньше десяти весен и стал… красивее? Я прижала руки к горящим щекам.
— Что? — сразу вернулся к своему хмурому состоянию князь.
Я только головой помотала, не зная, что сказать, и такой глупой себя чувствовала, словно мне не двенадцать весен, а семь. И принялась молча кушать, стараясь смотреть только в свою тарелку. Князь тоже до конца трапезы ничего больше не сказал. Уже когда вышла, услышала, как Велимир сказал: