Джейс Коултон был не просто богатый травмохирург. Он жил вообще в другой вселенной, в царстве ошеломляющего богатства.
Травмохирург, который способен превращать в золото все, к чему прикасается. Так охарактеризовал Джейса биржевой маклер, которого он быстро уволил. Но, по мнению личного биржевого маклера Алексис, это было поразительно верно.
Алексис могла бы распространяться о размерах состояния Джейса и дальше, если бы Джулия проявила хоть малейшую заинтересованность. Но судя по всему, больше всего на нее произвело впечатление его отношение к тяжелобольным.
— Для Джейса главное не деньги, — втолковывала ей Алексис. — Он их раздает. Сорит ими. И вы должны понять, что деньги Джейса для меня ничего не значат. Для меня имеет значение лишь он сам. Только он. Вы должны сесть в самолет, Джулия, и помочь ему. Я боюсь, что если он отправится на войну, то он…
— На войну?
— Да. Ему недостаточно было создать лучший травматологический центр в Чикаго и посвятить своему детищу всю жизнь. Джейс стремится сделать еще больше. Поэтому он ездит по охваченным войной странам, чтобы оказывать помощь как военным, так и гражданским лицам. Он поставил себе эту цель до того, как мы встретились и полюбили друг друга. Поэтому хотя мы должны были обвенчаться вчера вечером и провести неделю медового месяца в Лондоне, нам пришлось бы пробыть в разлуке с кануна Нового года до Дня святого Валентина. Женаты, но в разлуке. Все, о чем я просила его три недели назад, — это перенести нашу свадьбу до его возвращения четырнадцатого февраля. Это время, сказала я ему, я хочу использовать для того, чтобы подготовиться к монументальным переменам в жизни, когда я стану его женой. Джейс был таким спокойным, когда я высказала эту просьбу, как если бы это было вполне разумное предложение.
— Но он был обижен.
— Возможно. Могу допустить. Но обида была скрыта под покровом тихой ярости. Он спокойно и холодно заявил, что мы можем отложить свадьбу до его возвращения. Затем вчера вечером, спустя три недели, он оставил послание на моем автоответчике. Он собирается в Лондон, как было запланировано, скучает и любит меня, и не могу ли я провести Рождество с ним, чтобы он не оставался один? Мой билет первого класса на место рядом с ним будет ожидать меня в кассе. Должно быть, я принимала душ и готовилась к выходу, когда Джейс мне позвонил. Я обнаружила его сообщение лишь после полуночи, когда вернулась домой. Я побросала кое-какую одежду и свадебное платье в чемодан, рисуя себе сцены рождественской свадьбы в Лондоне.
Алексис артистично нахмурилась, как бы предупреждая, что ее фантазиям не суждено было сбыться.
— Этим утром, когда я уже собиралась занять место рядом с ним, я поняла: что-то случилось. Голос, когда он наконец заговорил, показался мне каким-то загробным. «Так что с Грантом?» — спросил он.
— С Грантом?
— Ну да, вы ведь знаете Гранта Роджерса? Он играет Йена в «Городе ветров». Грант и я были близки в течение почти шести месяцев, пока я не встретила Джейса. До Джейса это казалось серьезным. В случае с Джейсом была любовь с первого взгляда. Я была очарована, опьянена им. Ни до кого другого мне не было дела. Стыдно признаться, но мой разрыв с Грантом произошел не слишком красиво. Естественно, Грант страдал, когда я его покинула. Но в последние несколько недель мы снова сделались друзьями. А накануне своей свадьбы я была так расстроена, что позвонила Гранту. Понимаете, мне нужен был друг. Я скучала по Джейсу, любила Джейса и была очень напугана тем, что все испортила, попросив его об отсрочке. Грант пригласил меня в ресторан, и то ли он хотел поддержать меня, чтобы я не поскользнулась на льду, то ли успокоить, но так или иначе он дотронулся до меня. Совершенно невинное прикосновение было ложно истолковано Джейсом, когда он, ослепленный своим высокомерием, увидел это. Оказывается, он за мной следил.
— Высокомерием?
— Крайним высокомерием. Запомните, Джулия, доктор Джейс Коултон весьма высокомерный мужчина. У меня такое ощущение, что до меня ни одна женщина не сказала ему «нет». Или хотя бы «может быть». Джейс высокомерен и горд. И не без оснований. И в это утро, когда Джейс приветствовал меня враждебным вопросом о Гранте, моей первой реакцией был гнев. Ярость. Но затем я посмотрела на него, посмотрела внимательно. Очевидно, Джейс не спал всю ночь, хотя голос его был холоден как лед… Возможно, в эти бессонные часы он пил… и будет продолжать пить до Лондона.
На самом деле Алексис отлично знала, что его ледяной тон был вызван яростью, которую он испытывал в тот момент. Если даже Джейс Коултон когда-либо и пил, Алексис об этом ничего не знала.
Джейс никогда не пил. По крайней мере до настоящего времени. Однако, рассуждала Алексис, если он и захочет вдруг напиться, то, учитывая последние события, самое подходящее время для этого — рейс до Лондона. Она способна вообразить эту сцену — наверняка он получит удовольствие. Чувственный мужчина. Чувственное удовольствие. Наслаждение от пьянства в одиночестве.
— Джейс уязвлен, Джулия. Он подавлен и угнетен. Это настолько не похоже на него, что приводит меня в ужас. Я пыталась объяснить ему, почему я встречалась вчера с Грантом, говорила, что причина в том, что я отчаянно скучала по нему. Но Джейс не желал слушать. Он сделал вывод, что я из-за Гранта отложила нашу свадьбу и все это время с ним встречаюсь. Джейс очень страдает, и я не знаю, как ему помочь. Он мне просто не позволяет этого. Он не хочет, чтобы я даже находилась рядом с ним сейчас. — Поколебавшись, Алексис торопливо зашептала: — Джейс говорил мне, что он любит меня больше жизни. Нет, я не могу поверить, что он покончит с собой. Не могу. Но ему надо с кем-то поговорить, Джулия. Очень-очень надо! Ему надо поговорить с вами.
Алексис ожидала увидеть тень колебаний и сомнений в своих силах на этом тонком бледном лице. Как эта похожая на мальчика женщина с чумазым, затрепанным кроликом может помочь надменному чувственному мужчине, который потрясен потерей такой женщины, как Алексис?
Но не было и тени сомнения на ее фарфоровом лице, были одни лишь устремленные на Алексис лавандовые глаза, как будто Джулии Хейли и впрямь было по силам поговорить с Джейсом и успокоить его.
— Однако когда вы начнете с ним разговор, Джулия, вы не должны позволить ему понять, что разговаривали со мной.
— Не должна?
— Нет, — как можно спокойнее подтвердила Алексис, пугаясь возможной угрозы того, что Джулия вдруг вознамерится рассказать Джейсу всю правду и ничего, кроме правды. Правды, которая на самом деле будет сплошной ложью. — Он не поверит, что я люблю его, и откажется говорить на эту тему, если вы начнете, и все будет испорчено. Речь идет о нем — замечательном человеке, который попал под эмоциональный пресс в канун Рождества. Вы должны остаться незнакомкой, Джулия, для вас обоих, случайной пассажиркой, которой посчастливилось заполучить свободное место. О'кей?
— О'кей. Я постараюсь ему помочь.
— Чудесно! Спасибо вам. Вы когда-либо летали первым классом?
— Нет.
— Понимаете, там такая роскошь, так просторно. Никто из других пассажиров не сможет подслушать вашу беседу, что бы там Джейс ни говорил и как бы ни злился. Впрочем, он не станет злиться. Он всегда держит себя в руках. Только очень важно, чтобы вы не заговорили с ним до того момента, как самолет окажется в воздухе. Нельзя, чтобы Джейс сошел с самолета и погнал машину по ледяным улицам в таком эмоциональном состоянии, в каком он сейчас находится.
Когда серьезный взгляд Джулии подтвердил, что она понимает предостережение Алексис, та взглянула в ту сторону, где шла посадка. Время еще было, и очень скоро Джейс окажется в ловушке, которую готовит для него это неземное создание, настраивающее себя уже сейчас на беседу с ним на всем пути до Лондона.