Валас Пехар, начальник царской стражи, носящий официально высокий титул Хранителя Короны, устроился поудобнее, поправив пояс из золотых бляшек, перетягивающий его широкое брюхо.
— Итак, дворцовый лекарь был зарезан в своем доме вчера вечером. Грабеж, конечно. Все знают, что покойный был богат и к тому же скуп без меры.
— Что-то много развелось грабителей в Сафате, — подал голос со своего места Арат Суф.
Валас Пехар посмотрел на него с явным неудовольствием. Не хватает еще, чтобы книжник давал ему советы, как надо нести службу!
— Ничего, поймаем. Стражники уже получили приказ. Нельзя убивать царских приближенных безнаказанно.
Фаррах чуть заметно усмехнулся. Уж он-то знал точно, что убийц не найдут никогда… А кое-кто получит повышение по службе.
Но Арат Суф не унимался.
— А куда смотрели ваши стражники сегодня ночью? Из дворца сбежал чужак, и где он сейчас — неизвестно. Это угрожает безопасности короны!
Начальник стражи снисходительно хмыкнул. Тоже мне угроза — чужак! Нехорошо, конечно, получилось, но большой беды нет.
— Мне известно, где он может прятаться. — Фаррах говорил медленно и тихо, вроде бы неуверенно. — Во всем городе только один человек мог его приютить — старый Тобис, городской лекарь. Он никогда не отличался преданностью короне, но до недавнего времени приходилось закрывать на это глаза… Ввиду особых обстоятельств.
Арат Суф досадливо поморщился. Вот уже много лет старый Тобис для него как кость в горле. Но хорош и Фаррах! Конечно, он еще неопытен в дворцовых интригах, не знает, о чем говорить, а о чем лучше промолчать.
— Так чего же проще! — Валас Пехар даже удивился людской недогадливости. — Послать стражников и того… Расспросить хорошенько.
— Он упрям, как сам дьявол. Ничего не скажет. — Арат Суф не скрывал недовольства.
— В подвале заговорит. Уж чего-чего, а развязывать упрямцам языки я умею. У меня мертвые и те разговаривают! — И начальник стражи добродушно захохотал, колыхаясь огромной тушей. Отсмеявшись, он вытер потное лицо огромным несвежим платком с кокетливой красной каемочкой и добавил уже серьезно: — У меня толковые помощники.
Валас Пехар мечтательно закатил глаза. Арат Суф брезгливо скривился. Ну откуда в человеке такая страсть к палачеству? Чтобы узнать всю правду, иногда приходится прибегать к пыткам, но так уж наслаждаться этим просто отвратительно.
А сейчас еще и опасно.
Старый Тобис далеко не глуп. Если это он приютил чужака, то вполне мог догадаться о причине последних дворцовых назначений. О настоящей причине, разумеется. И о том, почему погиб несчастный Эхтилор Забудин.
А если он расскажет все под пыткой? Палачи, стражники, тюремные писцы мигом разнесут эту новость по всему городу. Этого допустить нельзя ни в коем случае. Тонкая, как кружево, интрига рассыплется в прах под руками этого грубого солдафона. Его надо остановить, остановить сию же минуту.
— Нельзя этого делать! Ни в коем случае нельзя!
Начальник стражи посмотрел на него с удивлением:
— Отчего же? Может, ты сочувствуешь ему? Или… чего-то боишься?
В его голосе звучал неподдельный интерес. Вот и представился удобный случай убрать с дороги соперника. Арат Суф сидел, напряженно выпрямившись в кресле. Его лицо залила смертельная бледность. Он лихорадочно соображал, что же делать… И не мог придумать.
Но Фаррах оказался быстрее. Быстро, одним толчком жилистого сильного тела он поднялся и в три шага оказался прямо перед креслом, где вальяжно развалился начальник стражи.
Тот даже не успел удивиться, когда в горло ему вошло узкое, острое стальное лезвие. Валас Пехар нелепо взмахнул руками, забился в конвульсиях, издал странный булькающий звук, захлебываясь собственной кровью, и осел на пол бесформенной кучей.
— Вот и все, — Фаррах аккуратно вытер острие клинка. Бесцеремонно пнул безжизненное тело носком узорчатого сафьянового сапога, — уберите эту падаль. Завтра пусть объявят, что умер от удара. — Фаррах криво усмехнулся. — Давно пора.
Пока молчаливые солдаты в черном выносили мертвое тело, Арат Суф сидел неподвижно, потрясенный увиденным. Такого он не ожидал. Фаррах обернулся к нему, лучезарно улыбаясь. Лучше никогда не родиться, чем видеть такую улыбку.
— А ты что застыл, почтенный? Да, пожалуй, это зрелище чересчур грубо для тебя. Ты всегда только приказывал убивать, нет, даже не приказывал — намекал. Или думаешь, я не понял до сих пор, кто здесь настоящий Хранитель Короны? Этот, — Фаррах кивнул в сторону двери, куда только что вынесли покойника, — только делал для тебя всю грязную работу. Ничего. Палачей мы найдем сколько угодно.