В царских покоях масляный светильник горит еле-еле, отбрасывая огромные уродливые тени на стены и потолок. В углу на низком резном табурете дремлет, клюет носом старый Расмут, бессменный царский прислужник. У смертного ложа остался только он, другим больше нет дела до умирающего властителя. Живая собака лучше мертвого льва.
Царь в забытьи — Проклятое Зелье действует безотказно. Старый Тобис хорошо знает свое дело. Хриплое поверхностное дыхание становится все реже и реже, еще совсем немного — и царь тихо отойдет в мир иной. Но нет! Морщинистые веки вдруг зашевелились. Узловатые старческие пальцы беспокойно шарят по одеялу, царь заворочался и открыл глаза.
Слуга мигом проснулся. Шаркая разношенными башмаками, он подошел к кровати. Не склонился в придворном поклоне, но поправил подушку, убрал со лба седую прядь, намокшую от пота.
— Что вам угодно, ваше величество?
Хриплый, долгий стон был ему ответом:
— Какое… я… теперь к дьяволу величество?.. Пусть придет… Арат Суф. Быстрее, времени мало.
Расмут коротко кивнул и торопливо пошел к двери.
— Расмут!
Он обернулся.
— Расмут Гервер, сын Алема!
Слуга даже вздрогнул от неожиданности. Впервые за долгие годы царь назвал его полным именем.
— Спасибо тебе за все. Ты один… остался верен.
Он вернулся к царскому ложу, опустился на колени, припал губами к морщинистой руке в драгоценных перстнях.
— Ну будет, будет, иди.
Расмут поднялся и торопливо пошел исполнять приказание. Он даже не сразу почувствовал, что по щекам ручьем текут слезы.
Над Черными горами полыхал багровый закат. Заходящее солнце окрашивало пушистые кучевые облака невероятными переливами цветов — от оранжевого до фиолетового, и казалось, заснеженные вершины гор будто налиты кровью. Далеко внизу суетились люди со своими радостями и печалями, а здесь — только вечный покой, безмолвие и величавая, безразличная ко всему красота.
Олег не замечал ничего вокруг. Он все шагал и шагал вперед, боясь остановиться хоть на минуту или упасть от усталости. Чертова Тропа! Будет ли ей конец? Временами ему казалось, что Тропа превращается в огромную змею. Она живет, дышит, извивается между скал, и черные гладкие камни будто чешуя… А букашку в человеческом облике, что ползает у нее по спине, терпит только до поры до времени. Он уже почти потерял надежду, когда, наконец, увидел вдалеке что-то вроде ограды, сложенной из массивных, грубо отесанных каменных глыб.
Олег ускорил шаг. Похоже, Тропа заканчивается здесь, он почти у цели. Почему-то ему хотелось дойти побыстрее, до наступления темноты. Забыв про усталость, он припустил почти бегом.
Лишь оказавшись у самых ворот, Олег позволил себе отдышаться и посмотреть по сторонам. А ничего себе оградка — метров пять высотой, никак не меньше. Просто крепостная стена. Огромные ворота сплошь окованы почерневшим от времени металлом в прихотливых узорах. Вот будет фишка, если здесь заперто! Такую дверь только динамитом можно взять.
Олег несмело толкнул ворота рукой. Одна из створок приоткрылась неожиданно легко и бесшумно. Он медленно вошел и сразу же услышал за спиной противный клацающий звук. Будто живое существо сомкнуло зубастую пасть. Так и есть — ворота захлопнулись намертво, обратно уже не выйдешь.
Он ощутил восторг и ужас одновременно — таким величественно-красивым показался ему храм грозной богини в багровых лучах заходящего солнца. Казалось, он вырастал прямо из огромной дикой скалы черного гранита. Грубая зернистая поверхность постепенно переходила в зеркально-полированную, испещренную волнообразным узором у самого входа. Стройные колонны, обвитые цветами и травами из чистого серебра, устремлялись к небу.
У самого входа росло какое-то странное, приземистое дерево с широкими, будто испанские веера, темно-зелеными листьями. Бордовые плоды, похожие на большие груши, оттягивали ветки до самой земли. И запах… Сладкий и пряный, он щекотал ноздри, кружил голову, навевал сон. Олег почувствовал, как сильно ему хочется сорвать и попробовать один из плодов, впиться зубами в душистую мякоть. А ведь сладко, наверное…
Нет, нельзя. Если здесь даже цветы нюхать опасно, то уж есть что попало — тем более. Олег отдернул потянувшуюся к плодам руку. Постоял еще немного, любуясь последними отблесками заката на небе. Вот и все. На горы быстро опускалась темнота. Пора. Он подошел к резной деревянной двери и решительно потянул на себя тяжелое кованое кольцо.