Был еще древний таинственный город Аш-Хабия, где давно уже не осталось ни жилья, ни людей. Только ядовитый плющ поднимался по стенам полуразрушенного замка, неведомо кем и как выстроенного у самого края высокой скалы, да бродили стаями вокруг огромные одичавшие собаки.
Жители Сафата всегда боялись этих мест. Разное болтали — и о том, что в развалинах прячутся упыри, и о том, что в чаще леса, буйно разросшегося на месте некогда славного и богатого города, живут теперь драконы с огненным дыханием и ядовитыми зубами, и о том, что огромные коричнево-бурые псы неизвестной породы на самом деле никакие не псы, а оборотни.
Никто не знал толком, почему жители некогда покинули эти места. Слухи об этом ходили один нелепее другого.
И наконец, было и вовсе странное место, называемое в народе Чертовой дырой. На самом деле это была всего лишь неглубокая песчаная пещерка. Но иногда без видимых причин там вдруг начинали происходить странные и страшные вещи. Иногда в недрах земли что-то гремело и клокотало, на поверхность вырывались языки пламени и хлопья черной сажи. Иногда неглубокая пещерка вдруг превращалась в бездонный колодец, уходящий в неведомые подземные миры. А иногда из пещеры вдруг появлялись странные люди.
Чаус Хат снова отер пот со лба и углубился в работу. Что поделаешь, бедному человеку иногда приходится быть смелым.
В этот момент он услышал крик своего ослика. Что же могло его напугать? Чаус Хат оглянулся — и застыл на месте. Из Чертовой дыры появился человек. Чужаков в Сафате узнавали сразу. Они всегда были странно одеты, испуганно озирались и что-то неразборчиво бормотали Этот к тому же был весь в крови и нетвердо держался на ногах. Сейчас он шел прямо на Чаус Хата, покачиваясь и протягивая вперед окровавленные руки.
— Эй, человек… Где я?.. Пожалуйста, помоги… Не могу…
В этот момент силы окончательно оставили незнакомца, и он мешком повалился на бок. Чаус Хат осторожно перевернул его лицом вверх.
Если он останется здесь еще хотя бы на час, ядовитые испарения астукарии убьют его. Чаус Хат почувствовал даже что-то вроде жалости к незнакомцу. Видно, тому сильно досталось.
Вообще-то появление чужака в городе, как правило, не сулит ничего хорошего. Но Чаус Хат твердо помнил указ царя Хасилона о том, что всякий чужак должен быть немедленно доставлен во дворец. К тому же незнакомец говорил на Благородном наречии. Нет, Чаус Хат не мог оставить его здесь. Щурясь, он посмотрел на небо. Солнце стоит уже высоко, но час-другой еще можно было бы поработать. Плакал дневной заработок. Тяжело вздохнув, он помог незнакомцу встать, усадил на ослика, вскинул на плечи полупустой мешок и тронулся в обратный путь.
Царь Хасилон проснулся незадолго до полудня. Лучи солнца пробивались сквозь разноцветные стекла высоких стрельчатых окон царской опочивальни. Голова гудела после вчерашней попойки, а во рту стоял отвратительный вкус. Царь перевернулся на бок — и тут же ощутил тупое, противное покалывание в области печени. На какой-то миг ему стало страшно. Мысль о беспомощной старости, тяжелой болезни и близкой смерти зашевелилась в мозгу, как голодная чумная крыса.
Нет, нет, все это чепуха! Он еще крепок, он всех переживет. Надо всего лишь позвать старого слугу, который знает его с рождения. От его уютной воркотни сразу становится легче. Дворцовый лекарь прекрасно умеет справляться с такими приступами. Маленькая бутылочка чудодейственного лекарства заперта в резном шкафчике, всего в трех шагах от постели. Но как трудно пройти эти три шага!
Царь дотянулся до серебряного колокольчика и отчаянно зазвонил. Ответом ему было молчание. Только шумели под ветром старые деревья в дворцовом парке да чирикали птицы за окном.
Словно рвота, к горлу подступило раздражение. Тяжелая, мутная злоба затопила все его существо.
Негодяи. Все кругом негодяи и воры. На пирах и парадных приемах они вьются вокруг него, оттесняя друг друга, а сейчас, когда он одинок, болен и беспомощен, вокруг нет никого, чтобы помочь.