— Я ни на кого не работаю, — спокойно произнесла девушка, стараясь умерить оглушающий стук сердца, из-за которого практически не слышно голоса господина Блэквела.
— Хорошо. Спрошу иначе, — в темноте, за прожектором раздался стук металлических предметов, от которого у Леа все внутри оборвалось. Он не станет бить, но что мешает запустить ей под ногти раскаленные иглы? Или сделать несколько дыр, порезов, ран? Резко бросило в жар, также резко, как обдало холодом после. — Кто твой покровитель?
Лязг металлических предметов повторился. Судя по звуку, он точил нож. В допросе страшны не сами пытки, а их ожидание. Как правило, когда начинается причинение боли, информацию достать практически не реально. Жертва понимает, что ее, скорее всего, убьют или все равно покалечат, а потому смысла говорить — уже нет. Умелый агент использует это для того, чтобы вызвать у жертвы панику. Он знает, когда следует остановиться, а когда усилить нажим демонстрацией пыточных возможностей. Однако Леа об этом не знала и готовилась к самому худшему. Все, что она могла сделать, это открыть легенду, которую для нее подготовили покровители. Но слова не могли сорваться с ее губ. Она словно онемела. Замерла от страха, не в силах и слова сказать.
— Хорошо, — слишком ласково протянул мужчина, в одно мгновение оказавшийся за ее спиной. — Методы допроса могут быть и другими, Леа.
На плечи девушки легли тяжелые ладони господина Блэквела, но надолго там не задержались и немедля скользнули вниз, к ее аккуратным грудкам, сжали их. Леа была готова к тому, что ее ударят, оскорбят или унизят другим жестоким способом. Но неожиданной ласки она не ожидала. Прикосновения куратора мягкие и умелые, были неприятны ей. Ткань футболки натянули огрубевшие соски. Она не ожидала такого предательства от собственного тела и, стиснув зубы, терпела. Куратор же не сделает ничего, что нарушит ее анатомическую целостность. Он же не станет… Но, когда правая ладонь мужчины скользнула ниже и пересекла живот, девушка уже не была так уверена и закричала.
— Хватит! Все, хватит. Перестаньте, я расскажу! — руки Блэквела замерли на секунду и, довольный произведенным впечатлением, он отошел от девушки. — Это мой отец, — стараясь унять дрожь в голосе и не разрыдаться, произнесла она. Девушку трясло от страха. Мужчина с удивлением отметил, что ни темнота, ни связывание, ни даже шум инструментов для пыток не пугают ее так, как возможность близости с мужчиной. Он взял на заметку и решил использовать слабость противника. Тем более, что противник врет.
Комнату заметно качнуло из стороны в сторону. Как такое возможно? Где они находились?
Неспешно прохаживаясь перед ней, мужчина с иронией спросил.
— Отец? Который позволяет дочери жить на улице, а потом внезапно объявляется и жертвует огромную сумму денег, чтобы его кровинушку избили, лишили девственности, света, дара целительницы и чувства собственного достоинства? И кто он после этого?
— Урод. Полный отморозок, — согласилась она, вспоминая господина Салевана. Если приходится врать, следует, по возможности, говорить правду или хотя бы думать о чем-то, что похоже на правду. Если подменить одну эмоцию другой, это тоже может сработать и убедить противника в том, что ты не лжешь. Леа — патологический лжец. Она не знала прописных истин психологии, но они текли по ее венам и прочно осели в извилинах, благодаря многократной отработке на улице. Вот только господин Блэквел, или как его называли в узких кругах — Тень, безошибочно определял ложь.
— Рассказывай, — любезно предложил он. — Как так получилось, что дочь богатого господина жила на улице и была поймана на воровстве.
По спине пробежал холодок. Ему известно больше, чем она надеялась.
— Я сбежала из дома в 11 лет, потому что отец имел обыкновение бить меня, — половина правды. Воспоминания штормом ворвались в ее сознание и к глазам подкатили удушающие слезы. — Мне удалось надежно укрыться на улице, благодаря новоприобретенным друзьям. Для работы я была мала, поэтому промышляла воровством. Чтобы выжить. На последнем деле мы с Тором попались. Так отец вышел на меня. Сказал, что я позор семьи и что он отправляет меня в самую закрытую академию королевства. Если я выучусь, обещал простить меня и вытащить из тюрьмы моего друга. Поэтому, приходится, скрепя сердце, делать то, что совсем не хочется. Вот и вся история.