"Вопрос Почему. Это один из самых полезных вопросов, который всегда должен быть у вас в кармане. Каждый раз, чтобы вы не делали, чтобы вы не предлагали себе или кому-то ещё - задавайте этот вопрос. Не забывайте про него, потому что именно он помогает выявлять то, что уже устарело - то, что нуждается в какой-то модификации. Когда вам говорят, что надо делать так, а не эдак - вы всегда должны спрашивать: почему? Если человек не может дать вам на это ответ, то вам не лишне будет пофилософствовать наедине с собой и понять, почему делают так, а не иначе - может быть, когда-то в прошлом, это было целесообразно. Задавая вопрос почему хотя бы пару раз в неделю, вы научитесь мыслить критически и будете осознавать то, что делаете, будете понимать почему вы делаете это именно так. Задавайте вопрос почему, время от времени, и тем явлением и делам, которым вы его уже задавали - со временем все меняется, и если раньше вы не могли найти ответ на этот вопрос в интересующей вас сфере, то по прошествии какого-то срока, вы имеете шанс это сделать. Если в настоящий момент человек может объяснить себе, почему он занимается именно тем делом, которым занимается, то задав себе этот вопрос через год-два, несколько лет, он может уже не найти ответа. Это будет звоночек для того, чтобы что-то поменять. Подвергайте этому вопросу всё - даже то, что кажется вам незыблемым и раз и навсегда установленным"
*****
Идеальная дисциплина установилась во второй смене к концу учебного года - даже диссиденты уже не мешали: плохих, как упоминалось ранее, заставили различными беседами и способами успокоиться, а с хороших был снят бойкот без извинений. Это произошло в торжественной обстановке актового зала. Руслан объяснил учащимся, что их извинение будет особенным, и все они, в ближайшем будущем, его увидят. Заключалось оно в определённой услуге, которую бывшие диссиденты согласились сделать, а именно: открыть разнообразные учебные и развивающие секции. Это и было, в скором времени, приведено ими в жизнь. Были открыты кружки по следующим наукам и искусствам: математике, философии, физике, астрономии, с их детищем - астрофизикой, химии, биологии, с их порождением - биохимией, ораторскому и актерскому мастерству, программированию. Также были основаны секции логических игр: шахмат и го. Директор разрешил брать ключи и пользоваться любыми кабинетами с шести до девяти вечера. Заряженные на развитие учащиеся ринулись в открывшиеся источники знаний и опыта. Мест не хватало - приходилось вести каждый кружок три раза в неделю, вместо планируемого одного. Затем организаторам и вовсе пришлось ограничить прием, введя всевозможные тесты и критерии для желающих стать членами. Появился дополнительный, соревновательный стимул к развитию. Быть членом кружка было не только полезно, но и почётно. Создатели кружков были вынуждены сами ускоренно и углубленно развиваться по ведомым ими дисциплинам – это было трудное испытание для них.
И теперь, после установления идиллии во второй смене, Руслану стало тесно в рамках послеобеденных границ школы. Он жаждал экспансии. Его идея, доказавшая и доказывавшая свою состоятельность в одном сообществе, требовала расширения сферы приложения. Его комитет мечтал о том же, он вторил стремлениям своего лидера. И поэтому они и были рады его новому знакомству.
Руслан не спешил распускать щупальца в первую смену - он зрел. Он понимал, что старшие ребята сложнее, их мысли и стремления глубже укоренились, чем у ребят его возраста - а ведь и с ними было немало хлопот и проблем. Он хотел учесть все будущие потенциальные нестыковки и препятствия, чтобы всё прошло как можно более гладко, без большого количества «сучков и задоринок». А значит и без большого количества слёз, стрессов… Не про свои слёзы он, конечно, сейчас думал - про стрессы и рыдания старших собратьев были его помыслы. Он решил отложить своё вторжение в первую смену на время, тем более, что надвигались летние каникулы. Вместо этого он решил сосредоточиться целиком на своём развитии. Отношения с Лёхой были отличные - они встречались и беседовали два, три раза в неделю. Вторая смена развивалась и благоухала на автомате. Даже комитету уже практически нечего было делать – некоторые его члены помогали бывшим диссидентам вести нововведённые кружки, деятельность которых решили не приостанавливать даже во время каникул.
*****
Руслан сконцентрировался на своём развитии. Думаю, стоит подробно рассказать о способах, применявшихся им. Его развитие было специфическим, абсолютно никем не практиковавшимся до него на Земле (по крайней мере, ни я, ни те, кому я рассказывал про эти необычные методы - ничего про них не слышали и не знали). Про супер быстрое чтение, точнее «пожирание» книг, вы уже слышали. Этим способом он впитывал огромные массивы информации и к завершению шестого класса поглотил уже несчетное количество книг по политологии, истории, философии, биологии, физике, химии, математике, много специализированных и специфических книг по разным дисциплинам плюс океан просто хорошей и качественной художественной литературы. Два-три раза в неделю он заезжал в главную государственную библиотеку и погружался в чтение всякой редкой литературы. Иногда копался в архивных исторических бумагах, электронные версии которых ему откуда-то доставал сосед Борис. Вообще, он любил изучать историю по архивам - чем ближе к первоисточнику, тем лучше, думал он, хотя и признавал, что талантливые авторы, наподобие Евгения Викторовича Тарле, делают ознакамливание с прошлым гораздо приятнее. На прекрасном уровне Руслан уже владел, кроме родного русского, английским, испанским, французским и китайским языками. Этого было ему достаточно, чтобы познавать мир записей в оригинале. Талантливых переводчиков он уважал и всегда говорил, что хороший перевод может повысить ценность переводимого объекта, а плохой, аналогично, понизить. Но он понимал, что есть множество слов и выражений, которые невозможно перевести дословно. Также, он осознавал, что именно на этих мировых языках есть горы ценной непереведенной литературы и информации. «Переводят то, что считается интересным кем-то и пользуется спросом, - говорил он отцу. - А я хочу читать и изучать то, что вызовет интерес у меня». Немаловажным доводом в пользу изучения этих языков было то, что давались они ему удивительно легко, играючи. «Я бы не стал тратить на них время, если бы они усваивались тяжело. Я бы ограничился русским и английским, - как-то сказал он соседу Борису и то же самое потом, Станиславу. - Но раз они так прекрасно, без напряжения мне даются, почему бы не воспользоваться преимуществом?»