Хорошо… Предположим… предположим, что я тебе готов поверить… Когда у тебя начались первые месячные?
В десять с половиной лет, как раз после твоего дня рождения. Я тогда сильно испугалась и лезвием порезала себе палец, чтобы объяснить вам, откуда кровь.
… Лена?
Папа, да, это я, твоя Леночка, твой Олененок, Ленок, Ленка, Скотина безмозглая, «дочь моя». Папа, это я…
Лена, Леночка… Да как же это… Зачем ты… Лен…
Па? Папа? Ау???
Лена, это ты?
Па? Мама?
Да, это мама. Лена, это ты?
Да мам, прости… те меня…
Скотина, как ты могла так поступить! Ты что, сама себе эту жизнь давала, что так разбрасываешься ею?
На протяжении следующего получаса мама бранила и ругала меня на чем свет стоит, а я… а я тихо млела от того, что все же могу, пусть не слышать, а читать, но все равно, общаться со своими родителями.
Позже в разговор снова вернулся папа. Как оказалось, от новости, что его Олененок не умер окончательно и с ней можно общаться, пусть даже и так, его сердце дало несильный, но все же сбой, и все это время он просто лежал на диване рядом с мамой.
Лен, может тебе помощь какая нужна, или… Не знаю, тебе что-то надо?
Нет пап, ничего не надо. Все, что я хотела, это сообщить Вам, что я «жива», так что теперь, все вообще, в порядке.
Леночка, а как у тебя там с этим, Максимом?
Мамин вопрос поставил меня в тупик.
Сказать ей, что Макс меня бросил? Забыл? Так мама ляжет рядом с папой и не факт, что встанет потом…
Мам, помнишь, когда вы с папой ругались, ты мне потом говорила, что «милые бранятся, только тешатся»? Ну, вот и у нас так. То грыземся, то целуемся…
Ну, это хорошо. Ты ж смотри, до свадьбы не… М-да, я уже сама поняла. какую глупость сморозила. Или у вас там тоже есть мораль и прочее?
Есть мама, есть. только не такая, как у вас, там, в реальной жизни. Вы не волнуйтесь за меня. Все равно, помочь не сможете, а если Вам станет плохо, волноваться буду уже я.
Мы еще долго говорили. Мама рассказывала мне, что происходит там, у них. Папа иногда вставлял свои реплики. Как же я соскучилась по его юмору, не всегда понятному сразу, но часто такому меткому и смешному.
По карте я увидела, что моя армия, отправленная на разведку, пошла на захват шахты, ввязавшись в бой.
Мам, извини, у меня тут бой идет и мне надо командовать.
Боже, Лена, у тебя там что, война?
Мам, не волнуйся, в этой игре война идет все время. если нет боев, значит что-то не так. Так что все в полном порядке.
Лен, ну я все равно буду волноваться. Ты там хоть на рожон особо не лезь и под пули не подставляйся, хорошо?
Да не волнуйся ты так, мама. Я — генерал, сижу в штабе и отсюда руковожу войсками.
А, ну если в штабе сидишь, то это уже хорошо… А он у тебя хорошо укрепленный? А то, знаешь, сейчас такие бомбы есть, любую защиту пробивают!
Не волнуйся мама, я в таком штабе сижу, что меня бомбить не будут. Еле сдерживая смех, отвечаю я маме. Бомбы, пули… Мама, ты о чем?
Ой, Лена, мне опять тревожно за тебя. Ты, такая молодая и, прости меня, глупенькая, а уже генерал? А если ты допустишь ошибку? Тебя же могут расстрелять! Да и как ты так быстро продвинулась по званиям? Лена, ты что, переспала с кем-то?
Мама, успокойся, ничего такого не было и не будет!
Все, Лена, занимайся своими делами, а я маме объясню, что к чему в твоих играх. Целую тебя, доченька.
Фух, папка, спасибо.
Этим вечером Олег не явился в игру. Ну да, думаю, он теперь очень не скоро сможет зайти, если вообще сможет. Ночь прошла абсолютно спокойно.
Утро началось с изучения клумбы Лаурена. Неплохой подбор цветов, грамотно составленные композиции… здесь была выражена и безответная любовь, и грусть от нее, и надежда. Причем последняя проявлялась не сразу а только если смотреть на цветник некоторое время. По-видимому, эльф смог заложить в свое творение не просто временной интервал, а именно ответную реакцию на наблюдателя.
Мне было лень изучать каждый конкретный цветок отдельно, поэтому я просто любовалась игрой и переливами цветов и соцветий под легкими дуновениями ветра.