Ящерица выхватила подачку у меня из рук и дрожащими лапами поднесла к своей пасти, чтобы запихнуть и заглотнуть ее в один присест, но вдруг остановилась.
Разломив один сухарик на две неравных части, меньшую она сунула себе в пасть и начала медленно сосать, а большую, вместе со вторым куском сунула себе за пазуху.
После чего, перехватив копье, разложила мясо на ладони и начала пилить его лезвием, пытаясь разделить на более-менее равные шесть кусочков.
— Ты чего? — спросила я ее. — И как тебя вообще зовут? И почему ты такой голодный и худой?
— Делю на шесть кусков, себе, жене, маме и трем деткам. Зови меня Щ-ыс-зан. А худой и голодный я, потому что земля наша не родит уже давно ничего.
— А почему не родит земля?
— Шаманы говорят, проклял ее кто-то. Вот и не родит она… Вернее как, родить то родит, но того. что она родит, хватит на два-три десятка семей, а нас в деревне больше трехсот хвостов. Да и не потянут тридцать семей обработать такой огромный кусок, чтобы прокормить себя.
Голова требовала, кричала, стучала ногами и орала во все горло, что нам нужно как можно быстрее бежать дальше, чтобы увеличить разрыв между преследователями и нами, а сердце… а сердце требовало остановиться и разобраться в проблеме.
— А что же ваши шаманы? Они почему не сняли проклятие?
— А как некроманты могут снять проклятие? Они его только накладывать могут. — горестно повесив нос, и все еще продолжая пилить тупым кончиком копья мясо, ответил мне Щ-ыс-зан.
— Некроманты, говоришь? — задумчиво переспросила я, оглянувшись на Прошку. — Идем к тебе в селение, посмотрим, смогу я что-то сделать, или нет.
На протяжении всего пути я наблюдаю удручающую картину по обе стороны дороги. Пустая, сухая земля, которую изо всех сил ковыряют то тут, то там, соплеменники Щ-ыс-зана. Мотыгами, палками, чем-то, отдаленно напоминающим лопаты.
В одном месте собравшиеся в кучу семьи впрягли самых сильных представителей в плуг и пытались пахать твердую как камень почву.
На входе в селенье сидела на земле целая орава ребятишек, судя по их размерам.
Те, кто всегда носятся вокруг, внимательно изучают незнакомцев, посетивших их селение, сейчас сидели обессиленные, потерявшие весь свой задор, провожающие нас взглядом, в котором читалось лишь одно «поесть бы».
В центре селения стоял высокий шатер, который всем своим видом выдавал свою важность и принадлежность кому-то с высоким званием.
Перед входом Щ-ес-зан жестом попросил нас остановиться, а сам, прошипев-просвистев какой-то позывной, проскользнул за полог внутрь.
Пока мы ждали, я решила осмотреться. Везде, несмотря на, видимый даже невооруженным взглядом, голод, царил порядок. Чистые, не замусоренные улочки селения, опрятные хижины. Нигде нет ни поваленных плетней или заборов, раскиданной утвари, просто мусора, набросанного где попало. До чего же контрастирующая картина с селением гоблинов, о посещении которого у меня остались самые неприятные впечатления со времен, когда моя жизнь еще не покатилась под горку, когда со мной рядом был любимый, когда… Э-х… когда…
Почувствовав присутствие у себя за спиной живого существа, я обернулась.
Трое ящериц, с украшенными перьями головами, и одна, чуть повыше их, с покрытым всевозможными рисунками и татуировками, телом.
— Щ-ес-наз с-скас-зал, ты хочеш-шь помочь нам…
— Да, я Целитель, маг Жизни. Я могу попробовать понять, что или кто проклял вашу землю и…
— Да с-смотреть тут и нечего. Там, чуть дальш-ше, есть вход в подс-земелье. Там с-сидит демон. Он охраняет с-заклятие, которое прокляло наш-шу с-землю. Ес-сли его убить, то мош-жно будет с-снять проклятие. С-сами мы бы мош-жет и с-справилис-сь бы, но пока мы рас-зобралис-сь, мы уш-же ос-слабели нас-столько, что не с-смогли убить демона. С-спас-си нас-с и мы вос-знаградим тебя!
Время ребята, время! Мне некогда возится с вашими проблемами, мне нужно бежать! И словно немым укором моим мыслям перед глазами появляются трое малышей, которые несут корзинку с травой. Неужели они ее есть будут? Да, судя по всему, будут. Даже больше, один, самый нетерпеливый, уже стянул пару травинок и втихаря жует их на ходу.
А в голове всплывает недавняя ситуация, когда выброшенная, казалось бы, на ветер, мана, для лечения сломаных молодых деревьев, вдруг обернулась для нас нежданной, но такой нужной помощью от дендроидов.