— Всякие поделочные камни для нас сейчас не важны. Кроме золота, серьезных полезных ископаемых у нас нет. На другом берегу Уса между Сосновым и Шиштыком есть немного меди, по Куртушибинскому хребету асбест, достаточно глины, песка, известняки всякие. Добыча золота даст нам попутно необходимое пока количество меди, свинца, олово, цинка и серебра, — про платину горный инженер промолчал. — То, что касается железа. Разработка Железного озера даст самое большое десять тысяч пудов, а скорее и того меньше. Если спустить озеро, то десять тысяч гарантировано. Болотного железа нет. То, что вы назвали диатомитом есть во многих местах, но месторождениями это не назовешь, тысячу пудов наскребем, не больше. Каменного угля тоже немного, пласты скудные, брать особо нечего, только Якову Ивановичу для его экспериментов. Соль есть.
Петр Евграфович почему-то очень проникновенно посмотрел на меня с Ерофеем и продолжил.
— Я по мере возможности расспросил тувинцев, думается мне там, в их краях, есть и железо и каменный уголь.
— Да, думаете вы правильно, — подтвердил я. — И надеюсь, в ближайшее время начнем получать оттуда кричное железо. Я очень рассчитываю на торговлю с тувинцами. А уголь надо начать добывать самим.
Сообщение о возможности торговли кричным железом сразу вызвало оживление. Но пора заканчивать наше совещание.
— И последнее. Я думаю, наш технический гений заслужил улучшение жилищных условий. Я распорядился поставить для его семьи отдельную юрту и привезти сюда его мать, если она пожелает. Денис Трифонович мое поручение выполнено?
— Выполнено, ваша светлость, юрта поставлена, гонец к Леонову поехал.
— Тогда у меня всё. Кто хочет дополнить, пожалуйста.
Следующий день я посвятил инспекции заводских окрестностей: с Петром Евграфовичем мы посетили наш золотой прииск и другой берег Уса между Сосновым и Шиштыком, где наш горный инженер нашел медные руды. Поездка на золотой прииск сопровождалась артиллерийской канонадой доносящейся с нашего полигона. Поздним вечером уставшие, но довольные мы вернулись на завод. В конторе меня ожидала еще более довольная троица: господа Маханов и Миронов с товарищем капитаном.
— Господа, по вам и накрытому столу, делаю вывод об успешности проведенных испытаний, — на застеленном новой скатертью столе стояли изящные стеклянные бокалы, две бутылки вина из ягодного ассорти и бутылка очень качественного напитка, который через два года станет ягодным бренди, произведенные уже здесь в долине. Красиво нарезанные колбасы, копченая рыба, сыр, жареное мясо, пшеничные лепешки, соленые грибы. Но вишенкой на торте были две еще дымящиеся отварные картофелины!
— Испытания, Григорий Иванович, прошли успешно, — серьёзный вид Якова был совершенно несвойственен ему. Вот что значит военное дело. — Произведено сто двадцать выстрелов за один час двадцать минут. Темп стрельбы до шести выстрелов в минуту. Осечка на унитарном снаряде, две гранаты были забракованы при осмотре перед выстрелом. После осмотра никаких дефектов ствола не обнаружено. Дальность стрельбы прямой наводкой до трех километров, навесным огнем до пяти. Практически подготовлено два расчета. Состав расчета семь человек. Составлены таблицы стрельбы. Вот отчет об испытаниях и таблицы.
Яков протянул мне отчет и составленные им таблицы стрельбы. Я быстро, по диагонали, пробежал их, проблем с чтением написанного от руки у меня уже давно не было. Когда я протянул отчет капитану, Яков закончил.
— Мелкие замечания по лафету я не счел нужным сюда вносить, Игнат, я думаю, уже все устранил. Мой общий вывод такой: мы имеем сейчас в наличие артиллерийское орудие готовое к немедленному вступлению в бой. И последнее, Игнат Федорович Курочкин полностью готов к самостоятельной работе с нашей артиллерией. Он больше и лучше меня разбирается во всех этих вопросах. Единственно где я могу с ним поспорить, это взрывчатые вещества.
Яков стал еще более серьёзным, хотя казалось куда еще.
— Это действительно гений. Нам надо как можно быстрее передать ему все наши знания.
В конторе воцарилась тишина. Как-то не хотелось ничего говорить после слов Якова. Ещё одна гигантская задача, сколько их. Мне пришлось усилием воли заставить себя продолжить.
— Петр Сергеевич, какие перспективы с последующими орудиями?
— Второй ствол отлит. Через неделю отольём еще два. Напряжемся и через две недели, самое большое полторы, будут готовы все четыре, — Петр Сергеевич выглядел очень уставшим. Утром он сказал, что появление коменданта завода для него просто спасение и он мечтает только об одном, выспаться. — Но я вчера ошибся, стоять мы будем не две недели, а больше.