Пропустив казаков и гвардейцев, я обернулся к Прохору.
— Подай-ка нам с Леонтием Тимофеевичем сани, прокатимся мы с ним немного.
Поднявшись на мост, мы смотрели как казаки уходили вниз по Енисею. Проводив донцов до последней стрелковой отметки, Панкрат со своими гвардейцами повернули обратно. Я повернулся к тестю.
— Ну что, будем считать на северных рубежах мир?
— Вроде как да, Григорий Иванович. Кто вот от этой сделки выиграл? Серебра да золотишка мы отвалили немало, — покачал головой Леонтий.
— Ты считаешь, что я не прав, отвалил многовато?
— Нет, я думаю потянем ли. Ведь еще китайцам серебром нужно платить ежегодно, — сомнения Леонтия были понятны и вполне логичны.
— Я тебе честно скажу Леонтий Тимофеевич. На десять лет хватит. За это время на ноги крепко встанем, народа поднаберем, границы укрепим. А там посмотрим.
Глава 17
В успехе миссии Лонгина я не сомневался, поэтому с чистой совестью вернулся в Усинск даже не задерживаясь на заводе. Свои планы заняться с Игнатом физикой я решил немного отсрочить и закончить свои воспоминания о будущем. После возвращения наших из Красноярска у меня произошёл какой-то творческий взрыв, я легко и много писал, все что надо вспоминалось, даже то, что никогда не знал. Всякие формулы и доказательства сами вылетали из-под пера. Я даже боялся думать о своих результатах что бы не спугнуть вдохновение. Редактирование я решил отложить на потом, а сейчас писать, писать и писать.
Тридцатого декабря в Усинск вернулся Лонгин, довольный и счастливый. Зимы в Саянах холодные, но часто мало и даже вообще бесснежные, поэтому зачастую многочисленные реки, речки и ручьи представляют зимой идеальные пути-дороги. Снега выпало еще мало, перевалы через Танну-Ола еще не закрылись и проводник, взятый монголом в одном из предгорных стойбищ, без труда провел отряд через хребет. Оставляя по левую руку большое соленое озеро Убсу-Нур, отряд устремился на юго-восток, к ставке имперского наместника.
В Улясутай нашего посла не пустили и налог с довеском повез лама Тензин Цултим, брат Ольчея. Ожидать его Лонгин встал лагерем в двух верстах от ворот, через которые въехал лама и монгол со своим отрядом. Тензин Цултим вернулся через несколько часов. Возвращающегося ламу Лонгин разглядел издалека и приказал приготовиться к движению. Тензин Цултима сопровождали двое монгольских воина, вооруженных саблями. В подзорную трубу Лонгин хорошо разглядел стоящий у ворот вооруженный конный отряд. Лонгин приказал своим людям расчехлить ружья и приготовиться к бою. Сам же приготовил пистолеты, поправил шашку, чтобы удобнее было выхватывать и направился навстречу Тензин Цултиму. Не доезжая метров десять, монголы остановились. Лонгин явственно разглядел как они напряглись, увидев в его руках пистолет. Через правое плечо у Тензин Цултиму весела кожаная сумка и он подъехав к Лонгину, сказал:
— Охранная грамота, — и хлопнул по сумке.
Лонгин пропустил ламу и не убирая руки с пистолета, стал ждать действий монголов. Те, помедлив несколько секунд, начали разворачиваться. Лонгин свободной рукой достал подзорную трубу и обернулся на свой отряд. Все его воины по-прежнему были готовы к бою. Конный отряд у ворот спокойно стоял, дожидаясь возвращения своих воинов. Некоторые даже спешились.
Развернув свою лошадь, Лонгин поскакал к своему отряду. Не доезжая метров десять, он громко скомандовал:
— Зачехлить оружие, приготовиться к движению.
С этими двумя десятками в Туране специально занимался Шишкин, отрабатывая с ними взаимодействие с русскими гвардейцами и командирами. Поэтому они отлично понимали все команды Лонгина и четко их выполняли. Тем более ожидая Тензин Цултима, Лонгин еще раз проговорил с ними все возможные ситуации.
Лама, не дожидаясь вопроса, сказал подъехавшему Лонгину:
— Не надо ждать, господин Лонгин.
Лонгин кивнул, подождал еще несколько секунд пока все воины убрали оружие, проверили свое снаряжение и сменных лошадей. Внимательно осмотрел каждого, в глазах воинов он прочел их готовность к выполнению следующего приказа и встав в стременах, скомандовал: