Я не знаю пять минут или час идет бой, но уже наступил рассвет и совершенно светло. Напротив нас, у кромки воды, несколько сотен переплывших протоку воинов противника. Это не китайцы, а маньчжуры. Перестрелять их мы не успеем и они вот-вот пойдут на нас в атаку. Вооружены они только саблями и пиками.
Перевязка закончена. Я поднимаюсь на бруствер окопа, за мной следом без раздумий поднимаются мои адъютанты и тувинцы, а следом и гвардейцы Казимира.
— Прохор, шашку, — протянутая мне шашка была с гардой, но какая разница.
— Гвардия! Пистолеты к бою, — полки Казимира и Панкрата, занявшие позиции напротив островов, самые обученные и отборные во всех отношениях, наша лейб-гвардия, вооружены поголовно пистолетами и шашками. Вижу как справа и слева гвардейцы рвут из-за поясов пистолеты и взводят курки.
— Шашки вон! За веру православную, в атаку, вперед! Ура! — я всё делаю на автомате, голова светлая, но пустая. В такие учебные атаки лейб-гвардейцы ходили неоднократно и каждый знал свой маневр. Рядом со мной появляется Казимир, Харитон и гвардейцы комендантской сотни.
Маньчжуры строятся в боевой порядок, выставляя плотный частокол своих пик. Вот до них остается метров пятьдесят, они стоят в пять-шесть шеренг. Их не меньше тысячи. Обучая личный состав, мы отрабатывали бой в пешем строю с пикинерами и поэтому я уверен в исходе боя.
— Гранаты у бою, — все по команде Казимира останавливаются. Гранаты будут метать только те, кто стабильно на учениях показывал дальность броска боевой гранаты пятьдесят и более метров.
— Товсь, пли! — около сотни гранат летят в строй противника и за него. Они производят опустошение в рядах маньчжуров. — Дистанция двадцать метров, пистолеты беглый огонь. В атаку, вперед!
С двадцати метров гвардейцы стреляют из пистолетов, строй врага еще достаточно плотный, но многие пики уже дрожат, кто ранен, а кто уже и сломался. Залп из пистолетов хоть был и недружный, доломил маньчжуров.
Для атаки я выбрал рослого молодого пикинера, он один из немногих не был ранен и пика в его руках не дрожала, сзади него стояли двое окровавленных воинов, их пики были опущены до земли. Я резким движением отбил пику здоровяка, а Прохор должен был разрубить её. Но маньчжур неожиданно разжал руки и пика упала, а он резко развернулся, сильно толкнул стоящих сзади, которые от его толчка упали в разные стороны и побежал к Енисею.
Это послужило сигналом для других, кое где начавшийся шашечно-пиковый бой как по команде прекратился, все маньчжуры побросали пики и сабли и бросились к реке. Но бежать всего ничего, от кромки воды они отошли метров на пятьдесят, не более. Наша артиллерия перешла на беглый огонь и расстреливает острова и лагерь на левом берегу.
У кромки воды маньчжуры в замешательстве остановились. Их осталось в буквальном смысле горстка, десятка три. Команды Казимира я не слышал, но наши гвардейцы тоже остановились начали быстро убирать в ножны шашки и перезаряжать пистолеты. Некоторые замешкались, обтирая кровь с клинков.
— Ваша светлость, Лонгин Андреевич, — я оборачиваюсь и вижу Адар-оола с десятком тувинцев, а следом и их начальник. Молодцы, толмачи это сейчас самое то.
— Адар, предложи им сдаться в плен. Становятся на колени мордой в землю, руки за голову. Кто не согласен сдаваться, вперед на тот берег, — Адар-оол с тувинцами выходят вперед, у него двуствольная казнозарядка. Тувинцы берут ружья на изготовку, взводят курки. Маньчжурский я совершенно не понимаю. Адар делает выстрел в воздух и начинает считать, это я понимаю по его интонациям. Ко мне подходит Лонгин и протягивает мне мою винтовку.
— Я смотрю твой подчиненный приказы умеет выполнять творчески, — я показываю на готовых к бою тувинцев. Лонгин с кривой усмешкой пожал плечами.
— Что прикажите, ваша светлость, делать с теми, кто не подчиниться? — Лонгин смотрел на меня холодно и жестоко, его решение абсолютно понятно.
— Расстрелять, а ля гер ком а ля гер, на войне как на войне. Пленных вязать и в тыл. Дадим слабину чуть-чуть и они нас в итоге перережут, — я оборачиваюсь к Харитону, он подошел и стоял сзади. Его сотня пошла в атаку с винтовками за спиной и стояла готовая не мешкая, открыть огонь.
— Посодействуй, — приказываю Харитону и бегу к назад к окопам.
Казимир готовится к форсированию Енисея, коневоды ведут строевых лошадей и обозных с навьюченными плавсредствами. Телеграфист протягивает измазанный землей листок бумаги.