Аудиенция всегда начиналась в десять часов, и никто, в том числе и государыня, к назначенному часу не опаздывал.
Как-то на слова благодарности, высказанные Екатериной в адрес своих помощников по поводу отменной дисциплины, Панин возразил ей: «Ну, это вы льстите нам. Потёмкина забыли, ваше величество».
– Уж что есть, то есть, – со вздохом согласилась Екатерина.
Вот и сегодня Панин и статс-секретарь её императорского величества – Безбородко, развалившись (собственно, развалился Панин, секретарь себе этого не позволял) в больших креслах обитых щёлком, отороченных золотистой бахромой и подбитых шнуром-кантом того же цвета, терпеливо ожидали государыню; они лениво вели беседу, часто прерываемую молчанием. Предметом разговора были конечно волнения в Крыму, а молчаливые паузы – события в Северной Америке, где против своих колонизаторов, англичан, восстало местное население. Тринадцать штатов в начале июля 1776 года уже провозгласили свою независимость от Великобритании, образовав новое государство Соединённые Штаты Америки. Там шла нешуточная война. Оскорблённые наглостью неблагодарных американцев, англичане высадили на материк свои войска и поначалу вроде бы имели даже успех, но их силы быстро таяли, восставшие стали теснить бывших хозяев по всему фронту. А тут ещё в пику англичанам Франция стала помогать восставшим.
– Георг III-то помощи у государыни попросил, – не то спрашивая, не то констатируя сам факт, растягивая слова, произнёс Панин. – Ганнинга отозвал. Знаешь, поди.
– Вестимо, знаю. Пространственное послание король лично государыне отписал, что раньше весьма редко делал. Однако наша Екатерина Алексеевна не спешит с ответом – выжидает, – тем же неспешным голосом поддержал разговор статс-секретарь.
– Да, в принципе, бог бы с ней этой Америкой, хотят пусть воюют, но ввязывать нас в войну?!..
На этом разговор прекратился: оба имели своё, отличное от Потёмкина (приверженца южной политики), суждение в этом вопросе, и, не зная мнения на этот счёт императрицы, оба предпочитали ситуацию, возникшую в Америке, подробно не обсуждать. Так спокойнее.
Потёмкин, конечно, опаздывал.
– Этот Перюша130 опять не торопиться, – насмешливо произнёс Никита Иванович. Безбородко равнодушно пожал плечами.
Александр Андреевич Безбородко уже несколько лет служил в этой должности. Был весьма исполнительным и преданным государыне. Екатерина всецело ему доверяла.
Статс-секретарь пользовался уважением среди сановников. Он обладал прекрасным почерком, многое знал, многое умел, но никогда не пользовался доверием государыни в личных, корыстных целях: должности и привилегии себе не клянчил. К тому же, как он сам выражался, не причислял себя к значительным лицам: ни к таким, что стремятся получить известность, а потом переживать, чтобы, не дай Бог, её потерять; ни к влиятельным людям, в основе влиятельности которых лежит, скажем, публичное и громогласное прославление самодержицы по поводу и без.
«Для этих целей всегда находятся любители и познатнее меня…», – усмехаясь, говорил статс-секретарь.
Раздался первый бой курантов – десять часов. С пятым ударом распахнулась боковая дверь и в кабинет торопливо, с шумом вошёл Потёмкин.
Дорогущий эфес его шпаги, инкрустированный драгоценными камнями, зацепился за дверь и, показалось, что с него тотчас полетят камни, но алмазы устояли, кожаный темляк131 смягчил удар. Надетая поперёк груди шёлковая голубая лента с Андреем Первозванным сползла с плеча и орден прошёлся по другим наградам: орденам Святого Александра Невского, Святыми Григориями второй и третьей степени, а по пути успел слегка зацепить ещё и Святую Анну.
Тяжело дыша, Потёмкин поздоровался, поправил повязку, закрывающую повреждённый глаз, и, не стесняясь, тут же высморкался в платок, неожиданно появившийся в его огромной ладони. Панин, насмешливо покачав головой, с иронией произнёс:
– Что так, Григорий Александрович! А где остальные награды? Нешто не успели надеть, торопились, поди?
– Иностранные, имеете ввиду, Никита Иванович? Да вот, слугам в чистку отдал, не выдерживают они наш сырой климат, темнеют быстро, – ещё не отдышавшись, сострил он. – Пардон, господа! Едва успел ко времени, с чёрного входа по лестнице поднялся. На Невском…
Договорить он не успел, вошла императрица. Мужчины встали.
Запыхавшийся Потёмкин сразу привлёк её внимание. В парадном одеянии, с аккуратной причёской на голове да ещё с вплетённой в неё по-модному черной лентой, к тому же со съехавшими набекрень орденами и с носовым платком в руке он, естесственно, выделялся на фоне благообразных, с покорным взглядом коллег. На какое-то время она задержала на Потёмкине свой взгляд.