Безрезультатно.
Утром я дал оборотное зелье всем остальным гейрам.
Я трус, Йера. Пусть никто не мог проникнуть на мой Остров, но Магический контроль вполне мог уловить, что большую группу людей обратили в животных. Доказать, что сам же их и создал, значило рассекретить Остров и секрет моего небывалого взлёта.
Так гейры из отсталого человеческого племени превратились в весьма смышлённую стаю ловких и трудолюбивых зверьков. Может быть, ты сочтёшь меня циничным, но обращение пошло им на пользу. Несмотря на то, что я с ними сотворил, в отношении гейров ко мне по-прежнему сквозила почтительность, смешанная с суеверным ужасом — я окончательно превратился для них в бога, способного вершить судьбы целых племён. Пытаясь оправдать себя, я успокаивал свою совесть тем, что гейров бы и вовсе не было без меня.
Это я их создал, и при других обстоятельствах та же магическая формула могла воплотить их в виде разумных деревьев или насекомых, так что нынешняя форма жизни для тех, кто не успел привыкнуть к человеческому телу, была вовсе не плоха.
А главное, она была куда удобнее для меня, и не только потому, что огородники из зверьков получились замечательные: старательные и искусные, а прежде всего потому, что при испытании нового зелья больше не приходилось смотреть в человеческие глаза.
Да, я не отказался от испытаний, хотя стал осторожнее, заложив в формулу защиту от необратимых изменений.
Не осуждай меня, Йера. То кладбище, на которое тебя привели, возникло не по моей вине. Мор начался, когда я уже опробовал все созданные зелья на гейрах и находился в радостном предвкушении того, как вернусь в свой мир и расширю границы магии до немыслимых прежде пределов. Я был готов представить миру уникальные зелья. Никто не смог бы повторить мой успех, просто потому, что растения, из которых я получал вытяжки, росли только на Острове.
Но однажды утром всё внезапно изменилось. Я ещё спал, когда за дверью раздался взволнованный писк. Гейры, собравшиеся по ту сторону, смотрели на меня круглыми наивными глазами, в которых светилась твёрдая вера в то, что я помогу. Ведь, по их мнению, я был всемогущ.
Но, когда они привели меня в своё поселение, и я увидел мечущихся в жаре беспомощных зверьков, понял, что помочь им может только полная изоляция.
Как, превратившись в животных, они остались подвержены человеческим болезням — не знаю, но это, несомненно, была лихорадка тиэра. Редкая, и очень опасная тропическая лихорадка.
Помню, что когда я раздумывал о том, каким будет мой будущий Остров, мне приходило на ум, что болезни, свойственные реальным островам, не минуют его. Но тогда я надеялся, что мне достаточно будет нескольких недель — магический урожай поспевает быстро. Но гейрам не повезло.
Всё происходило слишком стремительно и необратимо. Я работал как проклятый. Была у меня одна мысль — сыграть на несоответствии человеческой сущности и нынешней формы жизни гейров. Известно, что лихорадка тиэра не страшна животным. И мне даже удалось остановить мор, но какой ценой! За пару ночей мы потеряли две трети племени.
Лишь теперь я в полной мере осознаю, что натворил, но господь уже наказал меня. Я болен, и, в отличие от гейров, шансов поправиться у меня нет.
Оставляю тебе все результаты моих трудов. То, что не способна удержать моя слабеющая память, навсегда останется в магическом свитке и раскроется тебе в нужный срок.
Пройди мой путь, Йера. Не для богатства и славы. Просто верни гейрам ту жизнь, которой они достойны. Если бы я…»
Запись обрывалась на середине строки, и от недописанного предложения повеяло могильным холодом. Мне хотелось отшвырнуть свиток — это свидетельство человеческой алчности и эгоизма. Но со всех сторон на меня смотрели гейры, и их чистые детские взгляды вернули мне самообладание.
Эти малыши ни в чём не виноваты. Их уже жестоко использовали один раз, и я понимала, что не смогу сделать вид, что меня это не касается.
Не факт, что у меня получится, но попробовать я должна!
Я незаметно перевела дыхание и улыбнулась.
— Что ж, — голос был немного чужим. — Мы ещё поборемся!
Не знаю, поняли ли гейры. Назад мы шли в молчании. Я напряжённо думала, и зверьки тоже не издавали ни писка. Интересно, изменился ли их разум после того, как изменилась сущность? Не хотела бы я знать, что они думают обо мне после того Армагеддона с градом и молниями, что я им недавно устроила.
И что теперь делать? Запереться в лаборатории, плюнув на урожай? Что для меня важнее — вернуть человеческий вид гейрам или выбраться с Острова? Как сложно-то! С одной стороны — реальная я и какое-то придуманное племя, которое всего ничего было людьми. С другой стороны, как учил один французский лётчик, мы в ответе за тех, кого приручили.