- Я не могу! Я не могу! Он у него! Он его забрал! Забрал моего Федю! Понимаешь?! - вонзила убийственный взгляд, моля докричаться хоть до кого-то.
- Понимаю, солнышко. Понимаю.
***
- Ванечка, пусть тебя доктор осмотрит? - несмело, ласково прошептал Рогожин, присев на корточки напротив меня.
- А? - нервно дернулась я от него, вырываясь из плена шальных мыслей, что и как может произойти дальше. Куда тот мог его увезти. И когда, через сколько лет, и смогу ли вообще... я увидеть своего сына. Сына, которому душу в свое время отдала. Который, как оказалось, для меня значит гораздо больше, чем могу и могла себе вообразить.
- Тетя укольчик сделает - и тебе легче станет.
- Не надо, - силой оттолкнула от себя Федора. - Я беременна! Мне нельзя! - дико вытаращила я очи.
- Она знает. Она в курсе, - как ребенку, причитает, разжевывает мой благодетель. - Просто даст успокоительное.
- Я не хочу, не хочу спать! - задергалась в ужасе на месте, давясь изумлением.
- Да никто не уснет! - раздался внезапно чужой, колкий женский голос. - Просто чуть-чуть расслабитесь. А то так и до выкидыша недалеко. Вы на себя посмотрите - вас всю трясет.
***
Поддаться уговорам - и снова затеряться в сдержанной панике и ужасе. Сгорала. Я заживо сгорала от ужаса и откровенного психоза. Рехнусь. Если не уже, то скоро... точно рехнусь: ОН ЕГО ЗАБРАЛ.
- Ванесса, Ваня! - неожиданно позвал меня кто-то незнакомый. Навести фокус и уставиться в странное, пугающее своим видом, и пусть даже с доброй улыбкой на устах, лицо. Золотые коронки зубов в довершение рождали во мне еще больший ком тревоги. - Ты меня слышишь?
Молча, несмело кивнула я головой.
- Мы ищем. Его, их - ищем. Но будет быстрее, если дашь наводки. По адресам - малыша нет.
Очередной волной слезы тотчас хлынули из глаз.
Вдруг движение - и присел рядом, обнял меня мужчина, прижал к себе, сдавив в своей дюжей, цепкой хватке.
- Дочка, успокойся. Все будет хорошо. У меня... твоего возраста - шпендик тот еще. Тоже... любовь-морковь, а потом - прибегает. Вся соплях и слезах: "Папа, папа! Он их забрал". Так двое детей. Близняшки. И ниче - нашли. И даже этого вон, перевоспитали. А "твой" - не тронет он Малого. И потому что сын его, да и так: знаю я этого Сереброва.
В ужасе провернулась, вперила взгляд в незнакомца - до неприличия близко вышло, но ни я, ни он не отстраняемся.
- Ну так, - ехидная улыбка. - Земля - шарик маленький. Да и город - не так, чтобы Москва. Хотя и там - "деревня". На одном конце мотылек пукнул - а на втором уже все обо всем знают. Так что найдем. Не переживай. Лучше этого побереги. А то такой же, - вдруг разворот и залился иронической ухмылкой; вторю ему - взор на Федора, - нервный вырастет, как и папаня его. Хватит нам и одного Рожи... Пусть лучше будет здоровее да умнее. А ты думай, - и снова взгляд обрушил на меня - виновато опустила голову. - Куда мог увезти? Может, загородный дом какой, дача? Санаторий, где друзья, и можно втихую, без прописки. Не оставляя следов.
- Матросов, друг.
- Да этого... - раздраженно скривился, - сразу проверили. И родственника его, да прочую шелуху.
- Дача, - будто молнией меня пронзила мысль. Уставилась на мужчину вновь. - У его родителей есть за городом дача. Она не на них, на друзей записана - всё семейство там часто отдыхает. И даже Федьку возили.
- Адрес знаешь, покажешь?
- Адрес знаю, но не покажу. Я туда ни разу не ездила, - взволнованно.
- Ну хоть что-то, - закивал головой.
- Ладно, Вольский, - вдруг рявкнул Рогожин и подошел к нам ближе. - Харе обнимать мою жену. Дача, так дача. Поехали.
- Можно я с вами? - отчаянно я.
- Ну, а куда ж ты денешься? - улыбнулся мужчина.
***
(Л е о н и д)
Не успел я зайти в дом, разуться, не успел даже справиться у няньки, как обстоят дела (что там ребенок), как вдруг следом - звонок.
Настороженные шаги ближе. Не менее настороженный взгляд в глазок - побелел я от ужаса.
И снова настырное нажатие на кнопку. Следом, будто гром, заколотили в дверь.
Провернуть барашек замка, дернуть на себя стальное полотно:
- А-альберт... К-константинович, - заикаясь. - К-какими судьбами? - попятился я назад.
- А то ты не знаешь... - циничное.
...
Увидел. А после и вовсе увидел в окно: и этого... ее хахаля е**чего, и саму с*ку, что около машины истерики свои устраивала - все сюда, в дом рвалась.
Шумный вздох смертника - обернулся я к гостю. Махнул рукой, приглашая:
- В кабинет?
...
- Ну, ты же понимаешь, - искренне завел Вольский, едва мы скрылись за дубовой, резной дверью. - Мне на эту вашу... "ситуацию", - повел пальцем около, - пое**ть. - Глаза в глаза со мной. Замерли посреди кабинета. Не дышу. - НО... - продолжил, - этот человечек, - кивнул на выход головой, - который со мной пришел, Федор Рогожин. Если ты еще не в курсе, то он уже родственник Мире: вон как... наш молодец за него всем *опы рвал. И вот Его уже - я расстраивать не хочу. Давай по-нормальному: отдавай пацана - и разойдемся... подобру-поздорову.
- Мне Мира не указ, - отчаянно, на грани откровенной паники.
- Да ты что? - сарказмом. - И давно? - ядовитая ухмылка.
- Я буду судиться, - сдержанно, тихо.
- Да пожалуйста, - лукавая усмешка. - Только учти... не стоит копать там, где не готов смириться с тем, что отроешь.
***
(В а н е с с а)
Суд.
Очередное заседание. И снова из пустого в порожнее: я от всего отказываюсь, от любого раздела имущества - всё принадлежит Сереброву, и не рассчитываю ровным счетом ни на что, вплоть до алиментов - ни копейки не надо. Как ранее говорила, так и сейчас твержу: только Федьку мне отдайте. Раз и навсегда - провести черту, за которой окажемся мы с ребенком, уйдя от семейства Серебровых строго в противоположную сторону.
И пусть уже прошло больше двух недель с того жуткого дня, когда я чуть двоих детей не потеряла, и чуть с ума не сошла, до сих пор от ужаса трясет, от одной только мысли, что в километре окажусь от этого чудовища. Монстра, который ничего и никого не щадит.
И вроде все было, как всегда, ничего нового, да только чуяло мое сердце - грянет гром. И вот оно - разразились небеса: втайне от меня, так что не только у Сереброва эта новость выбила почву из-под ног, адвокат наш с Рогожиным предоставил судье на общем собрании иные документы - тест ДНК. Тест, который четко дает понять, что с 99,9% вероятностью отцом Федора Леонидовича Сереброва является ни кто иной, как Рогожин Федор Романович, а не записанный в свидетельство о рождении Леонид Серебров. Да и иные факты говорят в пользу этого положения вещей: отношения между гражданкой Серебровой (до замужества - Соколовой) Ванессой и гражданином Рогожиным Федором носят долгий, неоднозначный, но откровенно выказывающий симпатию друг к другу характер (в том числе, очередная такая их (наша) встреча, вызвала разлад в семье Серебровых, отчего Леонид Владимирович и выгнал из дому в холод и голод свою законную жену и ребенка (которого, кстати, до сегодняшнего момента, искренне считал своим). И несмотря на то, что предположительно настоящий, биологический отец Маленького Федора в тот период, когда предположительно был зачат ребенок, находился под заключением, есть свидетели их публичной встречи, что, в принципе, может даже служить доказательством, по крайней мерее более подтверждает, нежели исключает, последующую их встречу в более уеденной обстановке. А все тот же Рогожин Федор намерен оспаривать в судебном порядке отцовство ребенка и добиваться признания его родительских прав относительно малыша. И мы, а вернее я, Ванесса (пока все еще Сереброва), заодно требую лишения родительских прав относительно Сереброва Леонида Владимировича, что, в принципе, должно упростить и разрешить наконец-то спор и дать оформить развод между этими двумя гражданами, то бишь нами с Лёней.