— Вы же сами видели, — говорит Безымянный. — Очень милый, вежливый, образованный человек. А между тем — одна из самых гнусных личностей в наших кругах. Ярко выраженный продукт всей системы нашего воспитания.
— Тут вы, пожалуй, преувеличиваете. Таких Вадимов не так уж много.
— Я не говорю, что их много. Я лишь утверждаю, что они не случайны, закономерны, показательны. Иногда ведь даже один такой субъект может служить показателем системы.
— Я не могу согласиться с тем, что он — продукт системы воспитания. Вы же не будете отрицать, что вся наша система воспитания стремится выработать в людях положительные качества. Какие? Допустим, способность к героизму, самоотверженность, бескорыстие и т. п. Это же хорошо!
— Во-первых, я не утверждаю, что Вадим обладает плохими качествами и не обладает хорошими. К нему не придерешься. Человек положительный во всех отношениях. Во-вторых, есть реальная система воспитания и демагогия по поводу качеств «строителя коммунизма». Я имею в виду первую. А в-третьих... Вы сказали: это хорошо. Кому именно? Хапуге и карьеристу выгодно, чтобы окружающие были бескорыстны, скромны и т. п. А кому выгоден героизм и самоотверженность? Тем, кто их проявляет? Обычно для них это — безвыходное положение. Для некоторых — средство самоутверждения и даже карьеры. Начальству выгодно, чтобы народ проявлял массовый героизм и самоотверженность: этим в какой-то мере можно компенсировать их бездарность и глупость. К тому же вы сами хорошо знаете, как у нас производится отбор в герои. Вы думаете, люди не понимают этого? Видят все. Вот и получается сплошное лицемерие для подавляющего большинства. И база душевной драмы для немногих. У нас, например, способный ученый обязательно должен делать служебную карьеру, обретать положение и власть. Иначе сомнут и сожрут совсем. Есть власть — есть ученики, сторонники, последователи, ссылки, публичные представления, признание. Нет власти — есть сначала закулисное молчаливое признание, потом активное замалчивание, потом... В общем, либо ты становишься на путь, когда о тебе со временем станут говорить, что ты, мол, не без способностей, но в целом — типичный советский карьерист, либо тебя нет. А как у вас?
И тут я излил свою душу. Бог мой, чего только я не говорил! Выложил все, что накопилось за многие годы.
— Извините, я расплакался. Нет мочи больше терпеть.
— Это для меня ново. Я никогда не думал, что и в ваших кругах то же самое.
БЕСПРИЧИННАЯ ЗЛОБА
На кафедре философии в медицинском институте обсуждали какой-то пустяковый вопрос. Кто-то упомянул мое имя. И неожиданно для всех с длинной речью выступил К-в. Как рассказывают, он с нескрываемой злобой обрушился на меня. Не могу понять, в чем дело. У нас всегда были прекрасные отношения. Я всегда помогал К-ву. Несколько статей его протолкнул в нашем журнале. Совсем недавно мы виделись. Он поносил Васькина, Тваржинскую и прочих. И вдруг... В чем дело?