Мы считаем, что коммунизм как идеология (марксизм-ленинизм) вполне адекватен коммунизму как реальному строю общества. Но адекватен не в том смысле, в каком наука бывает адекватна изучаемому ею предмету (марксизм-ленинизм не есть наука, это — идеология, т. е. нечто принципиально отличное от науки), а в том смысле, в каком идеология адекватна обществу, в котором она господствует. Но мы также считаем, что наука о коммунистическом обществе как об эмпирически данной реальности еще не существует. Уже сложилась богатая литература, критикующая советский образ жизни. Достаточно здесь назвать сочинения Замятина, Оруэлла, Солженицына и многих других авторов, выступивших в последнее время. Она содержит много верных наблюдений. Однако сумма этих наблюдений и их обобщения еще не образуют сами по себе науки о коммунизме в собственном смысле слова «наука». Мы здесь попытаемся изложить хотя бы основы науки о коммунизме (научного понимания коммунизма) в той мере, в какой это нам удалось сделать, работая в полной творческой изоляции и в условиях, как будто специально созданных для того, чтобы помешать малейшим попыткам такою понимании.
Просмотрев книгу, я сказал, что картина мне ясна полностью. Книга явно антимарксистская, хотя внешне автор относится к марксизму спокойно и с уважением. И это понятно: сейчас марксизм па Западе переживает новый мощный подъем, и если автор будет явно выступать как антимарксист, его просто не будут читать. Научная ценность ее невелика, так как почти все ее идеи в той или иной форме обсуждались в западной литературе такого рода. Однако поскольку это — книга русского автора, просидевшего в годы сталинизма более десяти лет в заключении, поскольку она написана живо и в общедоступной форме, она вызовет интерес и наверняка будет переведена па западные языки. Так что это очень серьезное дело, и если можно, го надо воспрепятствовать ее выходу в свет Там. Думаю, что фактически это будет лучше и для самою автора.
— Вы знаете Зимина. Может ли он изменить свое намерение публиковать книгу, если мы побеседуем с ним? Мы можем пообещать ему помочь опубликовать исправленный вариант книги здесь и защитить се сразу как докторскую. С другой стороны — публикация такой книги может быть расценена как враждебная деятельность за рубежом со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Зимин крепкий человек. Я сомневаюсь в том, что он пойдет на это.
— Видите ли, за эту книгу, судя по всему, Там ухватятся. Не знаю, удастся ли вообще помешать ее выходу. Но есть возможность по крайней мере оттянуть ее издание на послесъездовское время.
— Разумеется, — горячо поддержал эту идею я. — Перед съездом, да и некоторое время после съезда (до выборов в академию, надо было сказать, но я, конечно, смолчал) книга может иметь Там широкий резонанс. Надо задержать!
— Но вы нам должны помочь.
— Я к вашим услугам. Что я должен делать?
— Нам представляется эффективным такой вариант...
Несколько дней я находился полностью во власти
книги Антона. Хотя я ее пролистал бегло, я успел увидеть в ней много. На эти темы мы говорили с ним десятки раз. Все в книге мне было уже знакомо. Но тут все это было собрано вместе и приведено в систему. И эффект получился ошеломляющий. Особенно сильное впечатление производит общий метод изложения. Антон не критикует марксизм и советский образ жизни в том духе, как это принято сейчас повсюду. Он принимает все как факт. Он даже наши крайние демагогические заявления принимает как истину. Он выглядит даже более ортодоксальным марксистом, чем я. Например, мы все ноем о развале сельского хозяйства, о повышении цен, о бесхозяйственности и т. п. А Антон принимает как истину заявление нашего руководства (он цитирует наши газеты) о том, что советское общество сейчас как никогда монолитно в социальном, политическом и идеологическом отношении; могущественно в экономическом плане. А излагает основы марксизма он просто блистательно. Четко, кратко, убедительно. И от этого становится нехорошо. Как будто с тебя сдирают кожу и ты превращаешься в сплошную рану. Ни до чего уже нельзя дотронуться безболезненно.