Опустила я тотчас очи и закачала головой, не в силах подавить в себе улыбку.
- Нет... дело даже не в том...
Хмыкнул, шумный вздох - завалился на спину. Но лишь на миг, затем, будто что-то вспомнив, в момент приподнялся, дернулся куда-то вбок, взвизгнул выдвижной ящик тумбы. Шорох – и вдруг ко мне приблизился. Вытер свою «радость» салфеткой - и снова в сторону, выбросил бумажку.
Разлегся на кровати, устремив взор в потолок. Колкие, пугающие мгновения тишины, его размышлений, а потому живо бросаюсь к нему - легла на грудь - обнял, прижал к себе.
- Прости меня... хорошо? – внезапно отозвался, отчего я даже вздрогнула.
Тотчас провернулась, сложила ладонь на ладонь - и умостила сверху подбородок. Уставилась ему в лицо:
- За что? – нервически, смущенно улыбаюсь.
- За всё, - печаль искривила его уста.
Взор мне в глаза.
- Дурак, - обижено буркнула я. Резво убрала руки и в мгновение прижалась поцелуем к его груди; уткнула нос, а затем и вовсе разлеглась, как на подушке, прижавшись ухом, слушая родное сердцебиение. - Ты мне сказку подарил... Более того, я наконец-то узнала, как это быть… по-настоящему счастливой.
- Но и слез немало подарил...
- Слез, - перебиваю. - Их мне все дарили, а вот радость - единицы. Вернее, тетя - как мама, ее забота... Федька как брат - своей дружбой. А ты - с тобой... и того все иначе. Совсем не так. Вы хоть и похожи чем-то с Рожей. Всё равно, - поднялась. Взгляд в глаза: - С тобой я полноценная. Даже более чем с ним. С тобой - я наконец-то... женщина. Не Некит... а Ника... И это – не позорно… а, я не знаю, там… достоинство, что ли… - криво улыбнулась, давясь неловкостью от такого глупого откровения.
Провел по волосам, погладил меня:
- Какое ж ты еще... дитё, - пристыжено рассмеялся, на мгновение от смущения спрятав взор.
Удивленно вскинула я бровями. Смолчала.
Продолжил:
- Созревшая телом, с закаленным, правильным характером, но... тем не менее... - привстал - покорно расселась и я рядом. Очи в очи. - Да уж... - опустил взгляд.
- Что? - испуганно рявкнула я.
И снова в глаза в глаза учтиво:
- Знал бы... во многом иначе с тобой себя вел.
- Не переспал бы? - невольно грубо, с укором, c боязнью вышло, чувствуя, что все пошло уже куда-то не туда; чиркнул страх... потерять, оттолкнуть Его после всего своей глупостью и незрелостью. - Или жалости больше?
- Понимания, - ухмыльнулся добро, терпеливо. Обхватил рукой вдруг меня за шею и притянул к себе. Пылкий, ласковый поцелуй в губы - и, немного отстранившись, шепнул: - Ну что... продолжим, или на сегодня хватит?
Победно тотчас заулыбалась, рассмеялась счастливо я. Но вместо ответа - смело, запоем прилипла к его губам своими. Нагло повалила его на кровать – поддался, заливаясь радостным смехом. Его напор, немое веление - и забралась, села я сверху... Еще миг, его ловкость - и оба застонали от шальных, лишающих рассудка, ощущений и чувств...
Ч. 7. Глава 35. Юбилей
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. «Кровавая вендетта»
Глава 35. Юбилей
***
(Н и к а)
Еще несколько недель кануло в Лету.
Пришли первые результаты повторных анализов, в том числе на гепатит, – пока отрицательно. Ждем срока очередной контрольной сдачи…
С Рожей… тоже все стало более-менее ясно. Мирашев, как и обещал, взялся основательно за его дело. Влив немалые средства, перевернул все с ног на голову. Так что вскоре... можно было надеяться, что суд, если и не вынесет оправдательный приговор на основании недостаточности улик для обвинения подсудимого, то влепит минимальный срок на щадящих условиях содержания.
На печаль, или на благо... виновных же во всей этой ситуации, кто стоял за этой подставой, пока так не отыскали. А значит… и моя тайна была в безопасности.
На встречу с Федей я так и не решилась, хотя и появилась тому возможность. Не смогла... духу не хватило, ведь, так или иначе, станет вопрос о том... нет, не то, что со мной произошло (он этого не знает… и, надеюсь, никогда не узнает). А вот кто и почему покровительствует нам, то эта тема разрывала его на части. Поначалу даже отказывался от непонятной, «якобы бескорыстной», помощи, но череда рассудительных бесед с адвокатом – и сдался, подчинился мой Рогожин – разум возобладал над его страхом и паникой. Не ради себя, а ради меня, оставшейся без присмотра, пошел на сделку, где сам обязался возвратить все затраченные средства на защиту, едва разморозят его капитал. Наивный… будто когда-нибудь нам будут по карману такие «золотые» услуги. Да и магазины его… давно уже истощены радетельной заботой некогда верного и добродушного партнера по бизнесу - Мазура. Странно, почему столь очевидный факт предательства Валентином Феди Мирон игнорировал, в том числе и нежелание помогать своему некогда товарищу в беде… Ведь ответ был на поверхности – кто во всем… этом виноват. Но, так или иначе, Мирашев верил в каких-то левых, непричастных к их кругу, врагов, конкурентов, которые «вдруг» захотели убрать соперников и на которых, вроде как, намекал в свое время, сердобольный, но ныне перепуганный (где-то пропавший) «братуха Мажа». И именно их он изничтожит, отомстив за нас с Рожей, за меня… едва появятся зацепки, выйдет на их след – и «поймает за я**а».