- Не, из моих рук! – игривое; счастливое.
Едва делаю укус – как едва ли не силой по самую глотку запихивает. Откусываю невольно, жую, периодически прокашливаясь.
Кривлюсь, не могу понять – чет… совсем не того…
Еще немного – и глотнуть. И снова морщусь.
- Во! Спасибо! Умница! Ну как?! – радушно, и аж глаза заблестели.
Лживо, криво улыбаюсь:
- Ну… так себе, - не охота и обидеть, но жуть жуткая… Не дай бог еще раз доведется.
И вновь злобный взор Мирашева на моего незваного «ухажера»:
- Ты че тут трешься?! – угрозой.
- Ниче, - неожиданно, даже как-то странно, резво переменилось лицо «шеф-повара», загадочная ухмылка. Попятился, отступил, а там – и вовсе затесался где-то в толпе, в темени...
Недовольный посыл, полный порицания взгляд получила и я от Миры. Отвернулся к Мазуру:
- Не, ну, б***ь! – резко, раздраженным криком вызверился на Валентина и ткнул пальцем на схему, что они до сих пор мусолили. – А если эта п**да развалиться, че я тогда делать буду? Ладно я, а ты?
- Ну… - задумчиво протянул Валик и скривился. Застыл в размышлениях.
Непонятная, пронзительная боль, резь раздалась в моем животе.
А затем – и вовсе… жуткая волна тошноты тотчас подступила к горлу.
Живо дернулась я, чуть со скамьи не скинув Миру и другого своего соседа, кое-как умудрилась перелезть на другую сторону и немедля кинулась вперед. Неподалеку от яблони и рухнула: вдвое согнулась, и… позорно захлебываясь слезами, в паре с очередной стремительной, безжалостной, неумолимой тягой, выплюнула всё, что когда-либо в жизни ела, пила, нюхала… Упала на колени и горько взвыла.
Шум. Музыка – в момент всё стало фоном. Слышала лишь собственное сердцебиение. Пульсация в висках. Казалось, я вот-вот сдохну – мозг лопнет от перенапряжения (если не удавлюсь иным, более креативным, способом).
Вдруг напор, движение – и силой обернул меня к себе. Подвожу отчаянный взгляд.
Взволнованно, удивленно вперился Мирон мне в очи. И даже язва-улыбка куда-то делась:
- Ты чего? – присел на корточки, вплотную.
Но не реагирую, не отвечаю. Вмиг оттолкнула его от себя, разворот - и, воя уже от боли, снова фонтаном вытолкнула из себя жидкость (казалось, и желудок заодно).
- ЧЕ ЗА Х**НЯ, я спрашиваю?! – дико завопил Мирашев, поведя взором около. Стихла толпа. Перепуганные взгляды на меня и остальных: обернулись все подчистую… уставились, как на несуразного клоуна.
Пытаюсь вырваться вновь из хватки своего защитника – и отползти в сторону, скрыться от позора долой.
Но не дает – лишь пошатнулся (едва не упав). Удержался – выпустил на миг, а затем снова за шкирку поймал, остановил. Взор на публику:
- С*ка! Уроды, я спрашиваю… последний раз! Что с ней?! – Резво уставился на меня, согнувшуюся в рыданиях и очередных, уже тщетных, попытках блевать пустотой. – У тебя аллергия на что-то? – орет мне на ухо.
Шумный выдох. Сгорая окончательно в стыде, отваживаюсь ответить. Взгляд в лицо, потерянным фокусом:
- Нет.
- Да «чупу» ей дали! – выкрикнул кто-то из толпы.
Окоченел Мирашев. Но мгновение – и дернулся. Выровнялся на ногах:
- ВЫ ЧЕ… О**ЕЛИ? КТО? – бешеное, искря взглядом. Молчок, попрятали все глаза пристыжено, в ужасе. А я дышу, наконец-то дышу - заливаюсь моментом паузы. Расселась отчаянно на земле. Сдохнуть – если будет хоть еще один позыв – то лучше сразу сдохнуть.
- Воды ей дайте, пусть желудок промоет! – неожиданно, чье-то девичье. А затем и вовсе подоспела одна из барышень, протянула мне стакан.
- Нет, - испуганно отдернулась я, взмолившись. Но тотчас волна – и снова рычу… давясь ужасом, болью и слезами. Завалилась я на траву, упершись руками. Пустить очередную радугу…
- Надо, малыш, - неожиданно тихо, заботливо прошептал мне на ухо Мирон, обнимая, едва я стихла. Отобрал у девушки тару и протянул мне. Назойливое давление – и поддаюсь. – Все равно, - продолжил. – Пока все не выйдет – не остановишься.
- Конфету ей дайте, или вон… рафаэлка с чесноком где-то – пусть перебьет.
- Шутите? – злобный взор Миры на товарищей-зрителей. – И вообще, - внезапно, - че уставились? Музыку погромче – и х**рьте водяру дальше!
- Точно, водку! Спиртное ей дай – и продезинфицирует.
Смолчал. Взгляд на меня:
- Ты как? Всю выпила? – кивнул на стакан, что стоял за моей спиной, куда я его отставила.
Киваю одобрительно.
- Много съела? – добрый, полный переживания взор мне в глаза.
- Не очень, - закачала несмело головой. – Чуть меньше половины… - и снова позыв… и снова мой визг, моля добить… но не дать так и дальше мучиться.
Обнял крепче - придерживает. Волосы, свалившиеся вниз, тотчас собрал, заправил за ворот толстовки.
…Мгновения – и опять победный вдох-выдох. Сдалась. Прижалась к нему - обвисла на груди, уткнувшись носом в шею. И пусть мерзко, позорно – но уже нет сил ни на какое приличие.