Решаюсь сгладить, переиграть ситуацию. Ведусь на прежний разговор:
- А мир – это минус? – невольно беглый взор метнула на Мирашева (радуясь, что есть «легальный» повод очередной раз на него поглядеть): пошагал уже куда-то дальше, в темень. Разворачиваюсь целиком – дабы уловить его взглядом, убедиться, что слышал (и это спасибо, что вокруг уже более-менее тихо – разбрелись кто куда). Уселся на пенек у костра Мирон. Прикурил сигарету. Длинная затяжка, выдох. Руки невольно скрестил перед собой:
- Минус, - решает ответить. И опять затяжка… Выдох. Начал ковырять свои пальцы, сдирая кожу. Пристальный, задумчивый взгляд. Продолжил: - Для меня - минус, - откусил кусок непослушный и сплюнул на землю.
- А война – плюс? – не отступаю, цинично язвя, поражаясь логике.
Ухмыльнулся ядовито. Взор на меня. Глаза в глаза:
- Плюс. Она меня… - вдруг повел рукой около, - и всех здесь вас… кормит. Так что да – плюс.
- Война? - уточняю, излишне громко, искренне не веря своим ушам.
- Она родимая, она, - и снова вдох-выдох дымом. Пустил показательно, саркастически серое облако.
Отвернулась.
Вдруг шорох позади.
Но слишком странный, дабы угадать – предположить достоверно.
Оборачиваюсь – одна из «зайчонков» мигом прискакала к Мире и уселась ему на колени. Будто кто током меня шандарахнул – живо отвернулась я вновь. Беглый взор на Рожу – ответил тем же, а затем резво разворот – и взглянул на Мирона.
- О чем и речь, - тихо гаркнул Федька, но так, чтобы перекричать чужие разговоры, чтобы услышала его я.
Скривилась. Смолчала. Отвернулась полностью к столу. А в груди – так и запекла обида, в горле задрала горечь.
Черти что… бред какой-то…
Спешно ухватила кусок хлеба и принялась позорно жевать, давясь жгучими, жуткими чувствами.
Придурок.
Глава 10. Литофания
Глава 10. Литофания
***
Наевшись до отвала и напившись до дурмана в голове – почти все свалили из-за стола. Столпились у костра. Мангал пошел почивать, а вместо него – огромная резная, судя по местным легендам, ручной работы… чаша для костра. Побольше дров – и сесть неровным кругом… кто с кем скооперировавшись, обнявшись. Я – с Федькой (как в старые, добрые былые времена), Ритка – с Мазуром… Мирон же – поначалу бродил по закоулкам, доставая всех своей злостью, а как еще немного навернул горючего – то и недалекими шуточками. Вновь плюхнулся на пенек, и к нему… учтиво всё тот же «зайчонок» прискакал, уселся, да лапки свои, заботливо обвив вокруг шеи, свесил. То и дело, овца пыталась убаюкать этого паршивца своим изнеженным блеянием, лаской, развратным елеем задурить, затуманить и без того... неясную, и не факт, что все же здоровую голову... не то хищника, не то уже жертвы.
Разговоры обо всем – и ни о чем. Вместо гитары - магнитофон на всю катушку. Вместо столбового светила - свет от костра, а в "беседке" - свечи, керосиновая подвесная лампа и чей-то приемник-фонарь на аккумуляторе: бордовая бадейка приличного веса (у бати нашего тоже когда-то такая была).
- Че, Ник, спишь уже? – тихо прошептал мне на ухо Рожа, видя как глаза мои невольно слипаются, будто кто клея туда налил. Пристыжено заулыбалась: бросить всех – и свалить непонятно куда… одной, а главное - оторваться от своего горячо любимого Федьки – сродни прегрешению. Кошмару. Даже если… и не придется больше видеть омерзительной картины ласк Мирашева с беспардонной курицей.
- Не, всё нормально, - тихо смеюсь. – Некит всё выдержит.
- Да ладно! Некит? – вдруг раздался ядовитый смех где-то надо мной, отчего тотчас распахнула я широко веки, а от испуга… сон как рукой сняло. Мира.
- Ну, - рычу недовольно, ибо готова за спектакль «деда Мазая» - на этого гада кинуться и самолично удушить - хотя и глупые предъявы, знаю. Ничего не обещал, да и в пору бы его, вообще, ненавидеть. Но не могу: иной какой-то инстинкт, наверно, собственнический, сейчас вопил во мне, заливая сознание безрассудностью.
- Тот самый, что ли? – еще громче огорошил меня Мирон. – Рожа, че правда? Это и есть твой Некит? – кинул уже брату.
Обмерла я в непонимании. Застыла на миг.
А затем враз перевести, устремить полный изумления взор на Рогожина.
- Ну да, - ухмыльнулся тот.
Тотчас я расселась ровно, готовясь к чему-то... явно непростому. Нервическому.
- А че, че-то не так? - не выдерживаю. Грубо.
Яд вновь исказил беса тонкие уста:
- Так это ты… че ль, народ на районе строила? Завод грабонуть хотела? – загоготал в момент, гадина.
Обомлела я от удивления... от столь... "интимных" подробностей своего детства.