– Эри, – укоризненно протянул Ристан.
Я его не слушала, я любовалась воздушницей.
Царапин на ней почти не было, но опухший нос, разбитая губа и ужас во взгляде грели душу. Брат мог мною гордиться, я уделала соперницу.
– Аллира, – позвала я, желая не только узнать, не видела ли она случайно Грит, но и получше разглядеть дело рук своих.
Стоило мне только податься в ее сторону, как воздушница шарахнулась назад, а Ристан перехватил меня.
– Не стоит, – мягко произнес он.
– Да я только спросить.
Не дожидаясь, пока я вновь обрету свободу и смогу сделать с ней какую-нибудь ужасную вещь, Аллира поспешила прочь.
– Но… – глядя в спину убегающей стихийнице, я беспомощно спросила, – она меня теперь боится, что ли?
– Она хотела на тебя жалобу подать, даже в приемную к директору ходила, – вещал Ристан, поражая меня своей осведомленностью, – но до Хэмкона добраться не смогла, ее твой брат перехватил.
Я облегченно вздохнула.
– Так она Нэя боится.
– Тебя, – чуть качнул головой темный, – просто теперь она уверена не только в твоей опасности, но и в полной безнаказанности.
Аллира скрылась за поворотом, а я продолжала смотреть ей в след.
– С одной стороны это, конечно, очень хорошо, – задумчиво протянула я, поднимая на Ристана глаза, – но чего обидно-то так?
Он весело засмеялся, вызывая безотчетное желание улыбнуться в ответ, и коснулся губами моего лба.
– Я же не агрессивная совсем, – пыталась убедить в своем миролюбивости самого главного свидетеля той безобразной драки, – просто очень впечатлительная.
Темный фыркнул.
– Легкоранимая, – стояла на своем я.
А он продолжал мне не верить, и даже насмешливым взглядом одарил, получив в ответ веское:
– Чувствительная!
– Вспыльчивая, несдержанная и излишне эмоциональная, – выдал свою версию Ристан, не увернулся от тычка и отчего-то очень довольный заметил, потирая ребра, – что и следовало доказать.
Я насупилась, а Ристан, проявляя преступную черствость, продемонстрировал всю свою нечуткость:
– Может, в лазарет заглянем? Поищем Грит там.
– Что ей делать в лазарете? Там же мой брат периодически появляется.
Меня обняли за плечи и потащили к лестнице.
– А еще там сейчас лежит кэп.
– Он еще не регенерировал?
– Если бы регенерировал, я бы сейчас не с тобой был, а на полигоне от его атак уворачивался.
Новость была неожиданной и не очень обнадеживающей.
А уж вид бледного и слегка помятого кэпа, который раньше еще никогда не выглядел настолько беспомощным, и вовсе повергал в пучины отчаяния.
– Укус воспалился, рана не закрывается, – ворчал он, передразнивая лекаря, который сразу же удалился, стоило нам только заглянуть в лазарет, – меня искололи иголками, обескровили и пытаются убедить, что та тварь была ядовитой.
– А может и правда была? – робко предположила я. – Вы плохо выглядите.
Реннан подарил мне тяжелый взгляд и едко поинтересовался:
– Ты тоже плохо выглядишь, почему не лежишь на соседней койке?
Я вспыхнула и попыталась пригладить волосы. Третьи сутки без полноценного сна, что он от меня хочет?
В лазарет, не чувствуя угрозы и моего недоброго присутствия, проскользнула декан Грит.
Замечательный педагог, талантливый магистр и просто очень хорошая женщина, она так и застыла у входа, всем своим видом демонстрируя искреннее сожаление, что так беспечно ворвалась в помещение и неосмотрительно быстро закрыла за собой дверь.
– Магистр! – обрадовалась я. – Как хорошо, что я вас встретила!
Я бросилась к ней, она отшатнулась, налетела на дверь и замерла, круглыми глазами глядя на меня.
Ладно, признаю, выглядела я и правда не очень. Бледная, с кругами под глазами и легкой безуминкой в горящем взгляде, но это же не повод с таким ужасом на меня смотреть.
– Спасите меня! – выпалила я первое, что пришло в голову.
– Что?
– Пообещайте, что согласитесь, – за моей спиной царила шокированная тишина. Ни Ристан, ни кэп, не ожидали от меня такого напора, – это вопрос жизни и смерти.
– Чьей жизни?
– Моей, – горячо заверила я, преданно заглядывая декану в глаза. Я была рада ее видеть, так рада, просто бессовестно счастлива, рыдать хотелось от облегчения.
– Эрида…
– Я вас прошу.
– Если это связано с твоим братом, – гневно начала она, но осеклась, так и не закончив мысль.
Нехорошо, конечно, так делать, но я была почти в отчаянии и для меня все средства были хороши. И я на полном серьезе готова была расплакаться. И магистр это видела.