Она с тоской подумала, что ей опять придется остаться наедине с Нэшем, который не перестанет третировать ее, а Роберт в это время расписывал, что заказал столик в отличном ресторане.
— Мы можем обсудить дела за ужином, — предложил он, — но сначала я должен переговорить с Нэшем. Я рад, что он ненадолго решил здесь остаться. Дом достаточно уединенный, и плохо, если бы тебе пришлось жить здесь одной.
Фейт было непривычно, что кто-то так заботится о ней. Нэш, конечно, разговаривал бы совсем по-другому, утверждал бы, что это других надо защищать от нее, а не наоборот.
Договорившись позже встретиться с Робертом внизу, девушка вернулась в свою комнату, чтобы продолжить работу.
Затем она стала осматривать комнаты, отмечая те, которые подходили по размерам для целой семьи, и те, что больше годились для одного человека.
Бильярдную на нижнем этаже Фонд вряд ли решит сохранить, да и чтобы теннисный корт поддерживать в нужном состоянии, потребуются значительные затраты. Фейт поставила знаки вопроса напротив этих пунктов.
Увлеченная работой, она и не заметила, что прошло уже больше двух часов. Оставалось пятнадцать минут, чтобы подготовиться к встрече с Робертом, и она с трудом уложилась в это время — быстро приняла душ, надела черное льняное платье, причесалась и нанесла легкий макияж.
Несмотря на скандинавский тип внешности, она хорошо загорала, и теперь ее кожа приобрела мягкий золотистый оттенок. Скромное недлинное платье без рукавов подчеркивало великолепный загар на руках и ногах. На плечи Фейт накинула яркую, цвета фуксии, шаль, на случай, если вечером будет прохладно. Она купила эту шаль на распродаже, повинуясь внезапному импульсу. Фейт плавно провела рукой по шелковой ткани, оборачивая ее вокруг плеч. Сейчас она чувствовала себя женственной и экстравагантной. Маме очень понравился бы ее наряд.
Поколебавшись, она открыла небольшую шкатулочку и надела маленькие золотые сережки с бриллиантами — подарок на двадцать первый день рождения, неожиданный подарок. Она живо помнила свое удивление и радость, когда открыла коробочку и прочитала записку, лежавшую внутри. «Поздравляем с днем рождения и отмечаем Ваши успехи в академической работе!» Записка была прикреплена к ювелирному футляру, а вместо подписи было официальное: «Согласно завещанию покойного Филиппа Хаттона».
Глаза Фейт наполнились слезами. Этот щедрый жест анонимных распорядителей так много значил для нее! Она до сих пор помнит ощущение счастья, когда надела сережки, отмечая с университетскими друзьями свой двадцать первый день рождения.
Роберт ждал ее внизу — он восхищенно смотрел на нее, пока она спускалась по ступенькам. Хотя в нем нет такой дерзкой сексуальной привлекательности, как у Нэша, Роберт очень симпатичный мужчина, подумала Фейт, улыбнувшись ему в ответ.
— Ты потрясающе выглядишь, — заметил Роберт, — тебе очень идет черное.
Краем глаза Фейт заметила, что из двери появился Нэш. Он, несомненно, слышал комплимент, но предпочел сделать вид, что ничего не заметил.
Судя по поведению Роберта, Нэш еще ничего не рассказал про ее прошлое, конечно в его интерпретации, но она знала, что это лишь дело времени, а значит, она должна обо всем рассказать Роберту первой. От волнения у нее свело желудок. Тот ужас будет всю жизнь преследовать ее, и ей меньше всего хотелось воскрешать его и вновь доказывать свою невиновность.
Ресторан, выбранный Робертом, был явно престижным и дорогим, однако обстановка не располагала к частным разговорам. Роберт обескуражено взглянул на нее, когда их проводили к столику.
— Даже не думал, что здесь будет так оживленно. Я попросил Нэша порекомендовать нам ресторан, но, наверное, он меня не совсем понял.
Роберт упомянул Нэша, и Фейт решила воспользоваться этим.
— Ты не знаешь, долго ли Нэш намерен оставаться в Хаттоне? — осторожно спросила она. — Совет распорядителей уже передал дом Фонду, и, наверное, нет необходимости в его пребывании здесь.
Никакой необходимости, кроме как мучить меня, добавила про себя Фейт.
— Ну, в данный момент в совете один Нэш, с тех пор, как он стал единственным распорядителем завещания мистера Хаттона… Что с тобой? — с тревогой спросил Роберт, увидев, как переменилось лицо Фейт.
— Нэш — единственный распорядитель?!
— Ну, да… — подтвердил Роберт. — Это была его личная идея — связаться с Фондом. Нэш очень заинтересован в судьбах детей из неблагополучных семей, но он хочет лично проследить, чтобы Фонд правильно распорядился имуществом, прежде чем передать его полностью. Совсем не хочется потерять дом на этом этапе. Это было бы моим самым большим достижением заполучить «Хаттон-хаус». — Роберт грустно улыбнулся. — Многие из совета директоров знают меня еще с того времени, когда я был школьником, и, по-моему, продолжают относиться как к школьнику. Я хотел бы потрясти Нэша нашими планами по подготовке дома. Я слышал много хорошего о твоей работе и очень понимаю этих людей.