Уже став взрослой, Фейт поняла, что болезнь сердца, которая, в конце концов убила ее мать, началась именно тогда, вызванная невыносимой болью из-за смерти любимого. Она ощущала ту же боль в сердце — совершенно необъяснимую с точки зрения логики, но душевная боль зачастую вообще не поддается никакому логическому объяснению.
Фейт мотнула головой, словно пытаясь отогнать кошмар, преследовавший ее все это время. Да, она отрицает то, в чем он пытается ее обвинить, но почему эти мысли постоянно терзают ее? В этой комнате она впервые встретилась с Филиппом Хаттоном, крестным Нэша, и именно здесь она видела его в последний раз: он упал, полу-парализованный в результате удара, который и привел позже к его смерти.
Хотя прошло десять лет, этот кошмар до сих пор стоял перед глазами.
— А что ты здесь делаешь? — спросила она резко.
— Ты же слышала, что сказал твой босс.
Фейт замерла, услышав, каким вызывающим тоном Нэш произнес слово «босс».
— Я являюсь наследником состояния моего опекуна, и это было мое решение подарить «Хаттон-хаус» Фонду Ферндауна. — Нахмурившись, он устремил на Фейт тяжелый взгляд.
Нэш думал, что подготовился к этой встрече, что сможет контролировать свои эмоции. Но он ошибся. Шок при виде женщины, в которую превратилась знакомая ему пятнадцатилетняя девочка, женщины, которую, без сомнения, обожал Роберт Ферндаун и еще куча таких же одураченных идиотов, — этот шок вызвал в нем странную реакцию. Это чувство угрожало разрушить стену, которую он так тщательно сооружал. Секундная слабость заставила его ощутить, как свежи те раны, которые, как он считал, уже затянулись. А ведь в последнее время он завоевал репутацию не только отличного бизнес-партнера, но и человека, которого невозможно сбить с толку, вывести из состояния равновесия.
Нэш прикрыл глаза, борясь с яростью, которая поднималась в нем, уничтожая здравый смысл. Он слишком долго ждал этого, когда Фейт попадет ему в руки. И вот свершилось, но…
Он глубоко вздохнул и мягко спросил:
— Ты действительно думала, что тебе за это ничего не будет? Ты считала, что не придется платить за то, что сделала? — Он улыбнулся, но это была уже не ласковая улыбка, а холодная, жестокая усмешка.
Да, этот человек легко может наказать ее. Он ни перед чем не остановится, чтобы растоптать ту удобную жизнь, которую она для себя создала.
— А ты рассказала Ферндауну, кто ты есть на самом деле и что ты сделала? — продолжал он терзать Фейт, а она лишь судорожно глотала воздух. — Нет, конечно, не рассказала, — ответил за нее Нэш голосом, полным презрения. — Иначе Фонд не нанял бы тебя, несмотря на то, что Ферндаун явно тобой восхищается. Интересно, ты спала с ним перед тем, как он дал тебе эту работу, или он до сих пор пребывает в ожидании?
Фейт всхлипнула, не в состоянии сдержаться.
— Так ты рассказала ему? — требовал он ответа.
Не в силах врать, но и не в силах ответить, Фейт покачала головой. Триумфальный блеск его глаз дал ей понять, что пощады не будет.
Снова улыбнувшись ей уничижающей улыбкой, которая бросила ее в дрожь, Нэш почти нежно протянул:
— Ну, конечно же, ты ничего не сказала. Насколько я мог видеть, твой одураченный босс не в курсе, что ты кое-что утаила из своей биографии…
— Для них это не имело значения, — еле выговорила Фейт.
— Не имело значения? Что ты избежала официального наказания? Что ты была ответственна за смерть человека? Нет, ты останешься здесь! — Нэш схватил ее за руку, когда Фейт, не в силах больше это выносить, повернулась, чтобы уйти.
Его хватка заставила ее вскрикнуть и гневно потребовать:
— Не прикасайся ко мне!
— Не прикасаться к тебе? — усмехнулся Нэш. — Когда-то ты просила о другом, да, Фейт? Ты просила меня коснуться, ты умоляла…
— Мне было всего пятнадцать, я была еще ребенком… — Она отчаянно пыталась защититься. — Я не знала, что говорю… что делаю…
— Ты врешь! — резко прервал ее Нэш, свободной рукой схватив ее за подбородок, чтобы она не могла отвернуться и избежать его взгляда.
От ощущения жестких пальцев Нэша на нее обрушился целый шквал эмоций и воспоминаний. Все ее тело задрожало, но не от страха, а, как с ужасом осознала Фейт, от нахлынувших чувств, которые она считала давным-давно похороненными.