Но недолго так было — когда однажды папа летел домой и был за ручьём и уже на склоне, навстречу ему выбежал Малявка:
— Папа, папа, у нас малюсенький Малявочка. Смотрите, он вам навстречу идёт.
И Малявочка шёл ему навстречу, и папа взял его на руки, и поднял в воздух, и громко засмеялся. А Голубка стояла в дверях, сердце у неё ликовало, и она звонко смеялась. Ах, вот была радость! И они были счастливы, папа светил, мама вела хозяйство, а малыши-светлячки играли перед домиком.
Но недолго так было, когда однажды папа опять летел домой и был уже за ручьём, навстречу ему выбежали Малявка с Малявочкой.
— Папа, папа, у нас теперь личинка, такая миленькая. Смотрите, идёт вам навстречу. Но она ещё быстро бегать не умеет.
И маленькая личинка шла папе навстречу.
— Папа, папа, а как вы меня назовёте? Яночка нам принесла мёд и сказала, что меня назовут Голубка, но мама сказала, что нет, меня будут звать Яночка.
Папа был просто ошеломлён, а Голубка стояла в дверях домика, сердце у неё ликовало, и она звонко смеялась.
— Да ты моя маленькая личиночка, да ты моя золотая малышка! Ведь глазки у тебя как у Яночки, и носик как у Яночки, и сама ты точь-в-точь как Яночка. И назвать тебя надо Яночкой!
И мама была довольна, и маленькая личинка была довольна, и все были довольны и счастливы. И папа светил, мама вела хозяйство, а малыши-светлячки играли перед домиком.
— Смотрите у меня за Яночкой, чтобы коршун её не схватил! — приговаривала мама.
— О, мы смотрим!
И они смотрели. Но однажды прибежали домой.
— Мама, мама, коршун прилетал. Но Яночку у нас не отнял. Он нас испугался.
А мама была сильно напугана.
— В самом деле! Коршун?
— Коршун! Такой огромный, и у него были зелёные крылья и длиннющие усы, и он так жужжал.
— Да это не коршун. У коршуна клюв и перья.
— Перья? Тогда не коршун. Он жужжал, и у него были длиннющие усы.
Но мама всё равно обрадовалась, что оно не схватило Яночку.
И вскоре у них снова был маленький светлячок, а спустя некоторое время опять малюсенькая личинка, и папа радовался, а у мамы сердце ликовало. Но папа уже начинал беспокоиться.
— Даже и не знаю, как мы их назовём. И куда их положим?
— Ну, имена-то мы какие-нибудь вспомним. И та комнатка во дворе пока ещё не занята.
А спустя некоторое время у них были и Крошка, и Яношек, и Яничек, и Святоянек, и Голубка. Было их десять у них: семь жучков и три личинки. Но Голубка была хроменькая на одну ножку. Не могла на неё даже наступить, но всё равно много бегала. А когда уже не могла, светлячки брали её на плечи и сами носили.
И они любили друг друга. Папа светил, мама вела хозяйство, а все десять светлячков бегали вместе. Мама смотрела им вслед, и сердце у неё ликовало. И Яночка их тоже любила.
— Идите, малыши, идите! У меня для вас работа есть.
И они её аккуратно делали, а она им что-нибудь рассказывала, а потом — и это понятно, что-то им давала.
— А теперь уже идите! Но как следует слушаться! Господь Бог любит только послушных светлячков.
И они уходили.
Светлячки учились летать — с крыши прямо к поляне и через всю поляну к дубу, и опять назад — а девочки-личинки смотрели, кто дальше. А потом у них появлялся аппетит, да такой сильный!
— Мама, мама, я есть хочу! — говорил Малявка. — Мы ещё не садимся ужинать? Я уже почти умираю.
— Ну, подождите, детки, подождите, пока папа придёт!
— Но, мама, ведь мы можем потом ещё раз поужинать!
И они поужинали, а когда прилетел папа, то с ним опять поужинали, и ничего с ними не стало. Но маленькие горшки для варки маме пришлось выбросить и купить большие. Зато девочки-личинки ей на кухне помогали, и когда она занималась дровами, то помогали все. Одни рубили, другие относили, а третьи ровно складывали. И дров у них было в избытке. А когда уже помогать было не с чем, бежали порезвиться.
И вот однажды они выбежали — было это сразу после завтрака — и были уже на конце склона возле ручья, туг увидели миленького маленького жучка: всего красненького с семью чёрными крапинками, и эти прекрасные глазки как огонь! Он сидел на папоротнике и смотрел на светлячков. Светлячки остановились и смотрели на него.
— А я вас не боюсь! — начал жучок. — Вы же светлячки, правда? Папа рассказывал, что вы хорошие.
— А кто ты такой? И что тут делаешь?
— Я божий бычок вон оттуда из шиповника. Видите? Я провожал папу, а теперь отдыхаю.
— А ты один? Других жучков у вас нет?
— Ещё у нас есть Вероничка. Но она дома с мамой. Пойдёмте её навестить.
Светлячки согласились, и они пошли.
Вероника стояла под шиповником и смотрела.
— Мамочки, гляньте, сколько светлячков! Они идут нас навестить. Где же Вероничка?
И Вероничка прибежала — вот она им удивилась! Ведь было их десять!
— А почему же, Голубка, тебя носят? — спросила Вероника.
— Да они рады, что могут меня носить. У меня вот тут ножка хроменькая, но я тоже умею бегать. — И она спрыгнула наземь и побежала.
Вероника шла от одного к другому, каждого погладила, а когда подошла к Малявке, сказала:
— Знаешь, Малявка, у тебя глаза как у папы! А не хотите ли вы, светлячки, чего-нибудь? Вероничка, сбегай в кладовку и принеси тот венок! Он на жёрдочке висит.
И Вероничка сбегала, светлячки встали в ряд, и мама их угостила. Вот было хорошо!
— А вы знаете, что это такое? Это фиги.
И дала каждому ещё, а малышу-бычку и Вероничке тоже, а Малявке дала очень большой кусок. И тут прилетел бычок-папа.
— Папа, папа, у нас тут светлячки!
И папа был им рад.
— Вы молодцы, светлячки, что пришли нас навестить. А хорошо ли вы слушаетесь? Это нужно. Я вашего папу частенько вижу, и он слушается как следует.
И светлячки ели и наелись, и сказали, что опять придут.
— Так ступайте и всем дома хорошенько кланяйтесь!
И светлячки пошли.
Вот дома было рассказов!
— Папа, папа, мы были у божьих коровок в шиповнике, там далеко-далеко. Они вам кланяются. И они нам что-то давали, такое вкусное. А их мама сказала, что, будто бы у меня, папа, глазки как у вас, и дала мне такой большущий кусок, больше, чем у всех.
— Ну, уж нет, — защищались другие. — Нам тоже дали по такому куску, и даже два раза.
— А что же вам давали?
— Ну, оно было такое сладенькое.
— Мёд?
— Нет.
— Землянику?
— Нет.
— Черешню?
— Нет.
— Как оно выглядело?
— Оно было такое сдавленное и связано, как венок.
— Так это фиги.
— Фиги, фиги, да, папа, фиги, это были фиги, фиги!
И светлячки радовались, и мама тоже, и папа радовался, и когда Яночка это услышала, тоже обрадовалась.
— Малыши, а хорошо ли вы поблагодарили? — спросила Яночка.
— Поблагодарили? О, мы забыли.
— Ну, это нехорошо. Я вам так скажу: я дам вам кусочек мёда, отнесите его папе и маме божьим коровкам, хорошенько поблагодарите и передайте, что все им кланяются.
И Яночка передала им мёд, а папа и мама — низкие поклоны, и малыши-светлячки отнесли туда мёд и аккуратно передали поклоны.
И они любили друг друга.
Папа светил, а мама вела хозяйство, девочки-личинки ей помогали, а мальчики-жучки учились летать. И уже неплохо у них получалось. И пришла осень. Света убывало, а холода прибывало, и тогда папа решил, что уже никуда не полетит. Только, что ещё все встретятся у Яночки. И встретились, все десять светлячков с папой и мамой, и те из валежника тоже все. Столько их там было! И они сидели у печи, ели, пили и разговаривали о крёстной, о крёстном, и как всё было раньше, и как папа первый раз влетел в окно того большого красивого дома в садах за городом, как тот на помосте проповедовал: «Ибо послушание больше, чем жертва есть», и как папа потом всё не слушался.