– Ага, жили, пока смерть не разлучит нас всех. Аминь!
– Светка! Ну, что за язык! Язва ты.
– Да. Пей уже.
Посидели молча. Я достала из холодильника пирожные и сразу же отправила одно из них в рот. Вот оно – блаженство! Приплясывая, подошла к плите, включила конфорку и поставила на нее чайник. Сделав несколько пируэтов, выставила чашки на стол.
– Тебе чай или кофе?
– Давай кофе. А то что-то глаза слипаться начинают. Вроде и выпили немного. На двоих даже не целая бутылка.
– Это от стресса. Тебя догнало быстрее.
– Наверное. Или старость.
– Что за глупости мы тут несем?
– Почему глупости? Может правда, он нашел молодую, красивую, легкую, необремененную тяжелыми думами о семейном быте и тому подобном…
Она смотрела на меня, будто видела впервые.
– Наблюдала за тобой сейчас. И начала понимать, почему Олег бегает от жены к тебе.
– И почему же? Расскажи, прямо самой интересно стало, – непонятное раздражение разлилось внутри. Да, конечно, все вокруг всё знают, понимают гораздо лучше меня. И не важно, что любовница я, а не миссис Психолог напротив.
– Отдыхает. А, если и решает проблемы, то для него они не шибко тяжелы. Можно потом и выпендриться, гоголем походить, – привстав, изобразила этого самого «гоголя», с гордо выпяченной грудью и очень серьезным лицом. В ее исполнении выглядело уморительно и самое интересное, что очень похоже на оригинал.
– Ты была сейчас на редкость близка к обычному образу Олега.
И, не успев договорить фразу до конца, захохотала. Она, еще раз выпятив грудь, прошлась по кухне, но сама не выдержав, согнулась пополам от смеха и присела на табуретку.
– Ох, Светка! Как же я тебя люблю!
– И я тебя тоже люблю. Ну, что будем кофе пить, а то скоро остынет уже.
– Пусть стынет. Еще раз поставим. Хочу сегодня наговориться, насидеться с тобой. Может еще напиться…
– Ой, нет. Хватит на этот вечер. Решилась? Идем на дело?
Лицо у подружки сразу скуксилось. Оно и понятно. Одно дело говорить, потрясать кулаком и им же утирать слезы, гневаться. Подозревать и так далее, но на моей кухне. И совсем другое сделать, что собиралась. Не испугаться увидеть, то о чем только подозревала. Обратного хода не будет.
– Теперь уже не знаю. Я подумаю пару дней. Просто одиноко было, поговорить не с кем. Выложить свою печаль. Не маме же, в самом деле?
– Твоей маме? Боже упаси!
– Вот поэтому такой и настрой. А сейчас, скинув груз с души, не знаю, как поступить.
– Подумай, подумай пару денечков. Может и успокоится все или разрешится. Кто знает.
Мы облизали пальцы и посмотрели на стол. Сладкое закончилось. Осталось пару бутербродов, но пока не хотелось.
– Фотографии показывай, давай.
– Конечно.
Олег подарил мне на день рождения цифровой фотоаппарат, от которого я была в щенячьем восторге. Но он был уже не рад через пару дней отпуска, что такая затея пришла ему в голову. В поисках лучшего кадра я заставляла щелкать меня много тысяч раз.
– Я фоткала все, что попадалось под объектив.
– Нисколько не удивлена. Я помню, как ты меня мучила, когда его тебе только подарили. Не помню, чтобы я за всю жизнь столько фотографировалась.
– Пошли на компьютере посмотрим.
– Ага, – и подхватила все-таки бутерброд с тарелки.
Про букет и конвертик я как-то позабыла, хотя не могла оторваться от него сегодня днем и медитировала в позе лотоса напротив.
Любаня тоже оценила красотищу. Розы были ее слабостью. Быстро запихнув остатки хлеба в рот, отряхнула ручки и обошла вокруг моей домашней оранжереи, сделав немалый круг по комнате. Лицо ее первые секунды было просто восторженно-изумленным. А потом видно завертелись винтики, приведя в движение механизм железной логики. Понюхав пару цветочков, потеребив немного их лепестки, сложила ручки на груди, выпрямилась и воззрилась на меня своим бухгалтерским взглядом – бескомпромиссным и строгим. Дебит с кредитом будут сведены любой ценой!
Сейчас начнется…
– Что опять оборванный капитан неведомого корабля пришвартовался в нашем порту?
Завелась, закипела. Вот какое ей дело? Пришвартовался и пришвартовался. Олег ей не нравится, Голландец не нравится… Ладно, успокоимся.
– Шутка твоя уже давно не так остра. Я не знаю.
– Как это не знаешь?
– Вот так. Обычно после появления такого вот подарочка он и сам появляется или звонит или как-то дает о себе знать. А в этот раз тишина. Цветы я обнаружила вчера, когда приехала. И все, больше ничего.
– «Уж полночь, а Германа все нет».
– Ты читаешь классику?
– Чего? Нет. Но это, же школьная программа, дорогая. Не такая уж я и темнота.
Над его именем Любаня тоже часто посмеивалась. Необычное, нестандартное – Герман. Пройдясь еще кружок, подружка нахмуривала бровки, терла подбородок. И с каждым мгновением все мрачнее и мрачнее смотрела на бедные ни в чем не повинные цветочки. Как они только не завяли под этим взглядом?