гал к фонарному столбу и стукнув по нему, громко кричал о том, что они оба убиты, так как они находятся там то и там то. Они визжали от удовольствия, и ему всё это было прикольно. Лазили на деревья. В те времена у каждой уважающей себя команды должен был быть Флаг, закреплённый на самом высоком дереве, на самой его верхушке. Алекс нашёл на даче цветастую тряпку, пришил её к металлическому прутку и закрепил, примотав верёвкой к огромной осине, росшей в парке напротив дачи. Когда он долез до самого верха и попытался примотать пруток к стволу, ветер раскачал дерево и Алекс впервые почувствовал, как сильна природа и как слаб человек, который не в состоянии остановить этот маятник. Всё же закрепив этот Флаг, он аккуратно, боясь обломить верхушку дерева, спустился вниз. Вскоре выяснилось, что все команды дачного посёлка закрепляют флаги в местах своего ареала. Обычно это самое высокое дерево на месте сбора команды. Ему не очень нравилась одна такая шайка на улице Энгельса, собиравшаяся в лесополосе напортив платформы Мичуринец. Посередине платформы (ближе к последнему вагону), той что из Москвы, были ступеньки и тропинка, ведущая в переулок поперёк всех трёх улиц. По которому можно было потом (в будущем) пройти к музею Окуджавы. Там был деревянный мостик, по которому перебирались во время весеннего паводка, дождей и просто больших луж. Там росли огромные не то тополя, не то осины. В любом случае деревья эти высоты были необычайной. На одном из этих деревьев и был закреплён большой флаг. Кто его первым заметил уже не имеет значения. Главное то, что Алекс днём, когда чужая команда была у себя на дачах и никто не мешал, залез на это дерево. Он сорвал этот флаг и как трофей унёс его с собой. Флаг был закреплён не на самой верхушке, видимо побоялись лезть дальше, но всё равно достаточно высоко. Алекс полез ещё выше. Как Винни-Пух из мультика. Он лез и лез всё выше. Уже верхушки соседних деревьев оказались ниже его. Уже были видны верхушки огромных елей в лесу за Довженко. Еще выше, еще… И вот показалась она, водокачка. Все-таки она была выше! На самой верхушке его начало раскачивать, серьёзно раскачивать. Он посмотрел вниз. Люди, идущие с электрички, казались игрушечными, как солдатики в куче песка. Ему не было страшно, чувство восторга, это непередаваемое и неописуемое чувство заглушало все остальные. Он закрепил свой флаг, примотав верёвкой так, что он ещё на метр возвышался над верхушкой дерева. Потом он видел его, этот флаг, любовался им с водокачки. Никто не осмелился его снять. Со временем крепление разболталось, флаг наклонился, потом вовсе поник, застряв в ветвях. Но ещё долго эта тряпка, выцветшая и оборванная от времени, висела на этом огромном дереве. А когда он нашёл на даче канат, пеньковую верёвку в полтора-два пальца толщиной и метров двадцать длинной, его радости не было предела. Началась новая эпопея в тарзанной жизни. А недалеко жила девочка. Которая всё видела, всё знала. Она была года на два-три младше его. Соседские ребята и девчонки делились между собой информацией о новых придумках Алекса. Не в тайге же живём. Но об этом как-нибудь после. А дача Леже? Может быть она, эта дача, была, государственная, может владелец её какой-нибудь Союз художников, Бог его знает. Вот недалеко от этой самой дачи Леже, метрах в ста, и находилось место сбора и времяпрепровождения, которому девчонки дали название-Кафе лес. Было ещё место, возле железной дороги на задворках улицы Энгельса. Резиденция. На раскидистых ветвях, как курицы на насесте частенько сиживали эти самые девчонки нашей компании, свесив ножки или развалившись на причудливо разросшихся деревьях в лесополосе вдоль железной дороги. Таких облюбованный мест было несколько. Перечислю некоторые из них. Скамейка или бревнышки в берёзовой роще недалеко от Ленкиной дачи. В конце всех четырёх улиц находилось очаровательное место, небольшая рощица с изумрудной травой, где росли только берёзы. Алекс задавался вопросом и задавал его своим дачным друзьям. А не здесь ли Архип Куинджи создавал свои замечательные полотна? Не то, известное полотно из Третьяковки с ручьём и озером вдали, нет. (Хотя, за железной дорогой есть похожее место). А та Берёзовая роща с тропинкой меж деревьев, теряющейся в глубине, в сумраке леса. В ответ ему посоветовали поберечь свою эрудицию для очередной тёлки. Они же любят ушами. Тёлки-это маленькие коровы. При чём здесь коровы? Я о живописи. Деревня, так сейчас в Москве девок называют. Просветил его Серёга, вернувшийся из Столицы. Что же берёзовая роща? Там можно было днём загорать на полянах среди берёз, вечером зажечь небольшой костерок, больше декоративный чем всамделишный, настоящий. Чтобы общаться не в кромешной темноте, а хотя бы с минимальным светом, скорее даже отсветом, всполохами света. Всё было душевно и романтично. Особенно, когда рядом такие приятные и симпатичные люди. Особенно, когда среди них Она. Та ради которой готов на самые дерзкие, самые безумные поступки. Следующим местом, о котором хотелось упомянуть, было футбольное поле в лесу примерно посередине улица Лермонтова, напротив, в лесу метрах в ста. Там стояли двое ворот, а по периметру лежали бревна, стояли скамейки и столики. На соседнем поле, поменьше был лесопитомник с маленькими елочками и какими-то ещё деревцами. На этих полянах загорали и отдыхали дачники, жарили шашлыки, но редко. В нашей компании не принято было жарить мясо на костре. Да и где его взять, мясо для шашлыка? В двух продуктовых в посёлке их не было. Может оно и было, но для своих, из-под полы, как говорится. Был на станции Переделкино продуктовый, за линией, со стороны посёлка Чоботы. Но там, как, впрочем, и во всех магазинах страны того времени на прилавках лежали в основном суповые наборы (порубанные кости). Или костомахи с тонким слоем мясо и жилами, опять же в суп или собакам. Да и выпивку там продавали неохотно. Приходилось просить взрослых, придумывая разные небылицы. Ждать открытие переезда. Не ходили в тот магазин. А что до жарки, если хотели закусить чем-то горячим, закусить капитально, поджаривали сосиски на тонких палочках-шампурах. Сосиски тогда довольно часто появлялись в двух местных магазинчиках, мичуринском и писательском, на спуске возле Самаринского пруда. В писательском магазине продавались волшебные, неземные конфеты Домино и Кавказские. Они были соевые в шоколадой глазури, или псевдошоколадной, на развес. Псевдошоколадное было всё. Но всё равно это было фантастическое лакомство. Вкуснее этого лакомства стояли конфеты Кремлевские из огромной квадратной красно-желтой с золотом коробки. Эти конфеты были в праздничных наборах или пайках, или дополнение к пайкам. Которые дед получал в сороковом гастрономе к праздникам или датам. К праздникам и разного рода событиям и юбилейным датам наборы получали там-же, недалеко, на Кирова, Бобров переулок, кажется. В два места ездил Алекс с дедом за пайками и дефицитными продуктами. В те достопочтенные времена сороковой гастроном не уступал по значимости елисеевскому, на улице Горького. Другой, смоленский, возле одноименной станции метро. Ещё один центровой продуктовый на проспекте Маркса, ныне в Театральном проезде. Тот был попроще. Сороковой гастроном на улице Дзержинского, почти напротив какого-то корявого памятника Воровскому. Это невообразимая скульптура. Каждый раз, проходя мимо, Алекс притормаживал, в очередной раз находя для себя что-то новое в этом памятнике. Стоит ли он сейчас? Последний раз видел его лет десять назад. Видимо, Миша Кац во время изготовления скульптуры поленился воска добавить перед отливкой, кто знает? Разные есть версии. А что же старая Москва? Переулки, сбегающие от Сретенки вниз к захудалой Трубной улице. А пиццерия на Рождественском бульваре, слева, если идти вниз к Трубной. А пивнуха, почти внизу бульвара, не доходя до Трубной площади? На всгорке. А магазин потребкооперации Дары природы на Сретенке, где можно было купить всё, были бы деньги. Всё, начиная от перепелиных яиц в коробках с пятнышками, таких масеньких. Любые мясные деликатесы. Магазин Союзпотребкооперации, очевидно, отголосок НЭПа двадцатых годов двадцатого века. А магазин рабочая одежда? Там же на Сретенке, торговавший джинсами в основном отечественного производства фирмы Верея. Но бывали завозы и импортных. Джинсы тогда считались очевидно рабочей одеждой, хотя стоили как смокинги для нобелевских награждений. Такие были загадочные, противоречивые, но в целом весёлые и беззаботные времена. Отвлёкся. Не забыть про сосняк на задворках Довженко, там, где сразу начинался лес и был проход между дачами. Этот проход примерно посередине улицы Довженко открывался прямо в настоящий густой лес. С огромными красивыми елями, как из сказки про Морозко. Все были абсолютно уверены, что этот фильм именно здесь и снимали. Левее от прохода рос сосняк невысокий. Там были сложены спиленные брёвнышки. Это место появилось гораздо позднее, самое последнее лежбище нашей компании. Рядом чьими-то стараниями практически на болоте выросла теннисная площадка с сетчатым забором. Встретившись на Довженко, решили покурить привезённый Ленкой из Москвы Данхилл. К этим дорогим сигаретам девчонок приучила Марина, подруга Яговкина, прилетевшая из соседней галактики. Кто-то притащил баночного пива, (редкого тогда) оставшегося после домашнего веселья и б