ф
инальная схватка
Выглядела она сногсшибательно. Бледно-голубые джинсы в обтяжку, какая-то кофточка-блузка несуществующего, неземного цвета. На ногах что-то высококоблучное. В руках микроскопическая джинсовая-же курточка с вышитыми местами цветочками, с торчащим из кармана Данхиллом, прилетевшая по-видимому откуда-то из созвездия Кассиопеи. Всё на ней было импортное и качественное. Импортное, как и макияж. Глядя на её лицо, вспоминался французский фильм про Анжелику. Там на героине тоже был безупречный макияж. Заграничный макияж. А маникюр? Длина ногтей была фантастической под стать ресницам, длинным и чёрным. На них, на эти ресницы можно было вешать елочные игрушки, они наверняка выдержат. Была она вся какая-то не советская, заграничная. Такого макияжа и маникюра Алекс не встречал ни до, ни после неё. Звали её Марина, это была новая пассия Сергея Яговкина. Её родители были родом из Прибалтики, отец работал на каком почтовом ящике инженером-конструктором, а мать… Про свою маму Марина не распространялась, и было не понятно, жива вообще она или нет. Жили они вдвоём с отцом на бульваре Яна Райниса, в паре остановок от метро, в кирпичном доме с лифтом, закрывающимся железной дверью, со стенами из жёлтого керамического кирпича этаже на втором или третьем. У них с Сергеем зарождалась настоящая, взрослая любовь. Они были повсюду вдвоём, всегда вместе. Наверное, так и должно быть. Когда люди любят друг друга. Серёга привёз Марину к себе на дачу и познакомил со всеми. Стас настолько оторопел от увиденного, что начал, казалось, слегка повизгивать в её присутствии, как щенок в состоянии бесконечного щенячьего восторга. Да все, даже девчонки, были обескуражены при появления новой подруги Яговкина. В боксе это состояние называется грогги. Состояние, близкое к нокдауну, но счёт не открывается. Марина произвела неизгладимое впечатление на всю компанию. Однажды в конце июля-в начале августа, когда Марина в очередной раз после работы приехала на дачу к Сергею, они собрались погулять. Решили пойти на поле за линию, нарвать полевых цветов, прогуляться вдоль озера. Позвали с собой Алекса и Маню, девушку из их компании. Маня была длинноногой блондинкой с огромными красивыми глазами. Блондинка она была натуральной, песочно-золотистые волосы спадали на плечи. Маня симпатизировала Алексу и даже как-то после одного лета, в конце августа, уезжая, принесла письмо ему на дачу. Даже не письмо, а просто записку с номером московского телефона и просьбой позвонить при случае. И с какими-то хорошими словами в его адрес. Записку передала бабушка Алексу, рассказав об их разговоре с Маней. Бабушке эта девочка очень понравилась, не по годам взрослая, рассудительная и серьёзная. Правильная девочка. Бабушка Алекса знала Манину бабушку, они нередко общались. Хорошая здоровая семья, взрослая, красивая внучка, помогающая своей бабушке во всех дачных делах и по хозяйству. И так, по мелочам. Через некоторое время, пару-тройку лет спустя они шли по полю в сторону Рассказовки, собирали цветы, о чем-то беседуя. Периодически слышалось Манькино хихиканье. Ребята Серёжа и Алекс шли молча, обсуждая ближайшие дни и вечера. Впереди показались коровники с сеновалом на вторых ярусах. Девчонки направились прямо туда, ребята за ними. Приставили лестницу и полезли наверх. День был прохладный, но на сеновале было немного жарко. Чудесно пахло сеном. Серёга сказал, что ему с Мариной надо уединиться, ненадолго. Они будут вон за той копной. Когда Серёга ушёл, Алекс с Маней начали целоваться. Девочка обхватила его за шею и притянула к себе, жарко целую и тяжело дыша. Из-за копны сена, куда ушёл Серёга, послышались стоны. Манька сняла через голову сарафан и осталась в одних трусиках. Глаза её слегка сузились, как у кошки при ярком свете, она толкнула Алекса в грудь обеими руками, и он упал на сено, она упала рядом. А потом Алекс почувствовал себя игрушечным плюшевым медвежонком в руках капризной первоклассницы. Всё что он мог, издавать какие-то звуки, когда его переворачивали туда-сюда. Такие звуки издает плюшевый мишка, когда его кладут на животик, потом на спинку, потом ставят на задние лапки, кладут на бочок. Вскоре первоклассница, наигравшись с любимой плюшевой игрушкой, одела сарафан и помогла одеться Алексу. Из-за копны сена вышли Марина с Сергеем, усталые, и вся компания, спустившись вниз направилась обратно. Шли не торопясь, девчонки опять рвали цветы, ребята что-то говорили, несерьёзное и необязательное. Алекс шёл и думал, что он скажет деду. Тот ждал Алекса на даче, чтобы вместе поехать в Москву на финал по боксу. В это время проходила очередная Спартакиада народов СССР. Победители спартакиады становились автоматически чемпионами страны, вот какой это был уровень. Алекс просил деда достать билеты на боксерские поединки, в идеале на финал. Дед достал два билета и сейчас сидел на даче и ждала Алекса. Тот посмотрел на часы, которые иногда брал у деда, чтобы не опаздывать. Подарок Маршала Гречко говорил, что они безнадежно опаздывают на состязание. Но самое неприятное заключалось в том, что это уже второй раз. Первый произошел, когда в Москве была Олимпиада. Тогда дед по просьбе Алекса взял три билета на финал по боксу. Помимо деда и Алекса должен был ехать сын деда, дядя Алекса. Тот сказал, что после работы подъедет сразу в Лужники и там будет их ждать. Купить или достать билеты на Олимпиаду было практически невозможно особенно на финальные соревнования, особенно по боксу. Стоили эти билеты каких-то сумасшедших, фантастических денег и распространялись они со скидкой через горкомы и обкомы КПСС, то есть правящей тогда и единственной партии. Дед также сидел тогда на даче, ждал Алекса. А тот в этот самый момент целовался-миловался с очередной подружкой на чердаке её дачи, на сеновале, забыв обо всём на свете. Играл в футбол, заигрался, часов ни у кого не было. Вот и опоздал. Такое было тогда объяснение. И дело даже не в деньгах, которые тоже конечно жалко. Главное мировое событие- Олимпиада. Само по себе редкое мероприятие-Олимпиада, а Олимпиада в Москве-тем более. Хорошо хоть дядя взял свой билет с собой. Он с удовольствием посмотрел финал. По молодости сам занимался боксом, знал толк в нём и любил это единоборство. Алекс же с дедом пролетели, и виноват в этом был он, Алекс. А сейчас ситуация повторялась, переходя из трагедии в фарс, как сказал писатель. Да и как всё это объяснить, часы на руке. Вот он, подарок Маршала, показывает время, точно и безупречно. Как оправдаться? С этими грустными мыслями он шёл обратно в