уроки жизни
Вход в отдел кадров был прямо с улицы. Через все остальные входы можно было войти только по пропуску. Серьёзная пожилая женщина выслушала сначала деда, потом Алекса. Сейчас пора отпусков, люди нам нужны. Сделав такое глубокомысленное заключение, она дала Алексу какую-ту бумаженцию и объяснила куда надо идти дальше. Пока она записывала личные данные Алекса, дед поблагодарил женщину и вышел на улицу, спустившись по ступенькам крыльца отдела кадров. Алекс взял бумагу и направился к выходу. Уже на пороге он услышал напутственные слова. Завтра к восьми. И деда с собой брать не обязательно. На углу Кирова и Чистых прудов они расстались, дед поехал на дачу, а Алекс пошёл оформлять пропуск и поговорить с начальником цеха. Здание было огромное, всё в переплетениях транспортеров, таких широких подвижных лент из резины, по которым перемещались какие-то мешки, баулы и ящики. Описать внутренности зданий невозможно. Нету привычных перегородок, разделяющие здания на цеха и отделы. Вернее-их не видно. Какие-то сплошные стеллажи с ячейками, столы для упаковки, лестницы и резиновые ленты транспортеров, под углом пронизывающие всё здание в разных направлениях. И лестницы, маршевые, технические, лесенки узкие и какие-то древние. И шум, непрекращающийся шум от этих транспортеров. Глядя снаружи на Мосглавпочтамт, не подумаешь, какой он на самом деле внутри. Зал для приема посылок и бандеролей, писем и телеграмм занимал небольшую часть всего Мосглавпочтамта в целом. Большую часть помещений занимали сортировочные пункты. И транспортеры, транспортеры и транспортеры. Алекс побывал не во всех помещениях главпочтамта, но и увиденного с лихвой хватило, что-бы осознать, проникнуться этим особым местом. Снаружи это величественное здание на улице Кирова (ныне Мясницкая) выглядело как нечто дворцово-усадебное, больше похожее на музей каких-нибудь искусств. Только не на утилитарную сортировочную станцию. На работу Алекс заходил с Чистопрудного бульвара метрах в двухстах от угла Кирова и бульвара. Неподалёку, где-то на пересечении бульвара с Покровкой жила подруга. Жила она в одном подъезде с известным режиссёром, автором знаменитых комедий. Об этом потом. Здание дореволюционной постройки вызывало какой-то трепет в душе юноши и каждый раз, когда он входил в это здание, испытывал легкую трясучку. И запах. Запах старины. Кирпича. Штукатурки, какого-то непонятного пола. Везде разного. Всё это вселяло благоговейный ужас в сердце Алекса. В его задачу входило собирать мешки с бирками в определенной последовательности для отправки в определённые регионы. В первый день он путался и пару раз ошибся. Запомнить все вокзалы и направления, города и регионы было практически невозможно. Допустим, из громкоговорителя звучала команда о том, что пришла машина с Казанского вокзала. Необходимо было быстренько собрать и подтащить к транспортеру все мешки этого направления с разных мест от разных сортировщиц. Потом свалить мешки кучей на транспортер и нажать кнопку движение вниз. Мешки надо было сложить кучей. но такой чтобы она по дороге в подвал не рассыпалась и не растягивалась на транспортере. Им пользовались многие, а в подвале под погрузкой стояла машина. И после того как мешки были заброшены, и кнопка нажата и пошло движение надо было мухой метнулся вниз по лесенкам, опережая движение транспортера по этажам. Что бы успеть подготовить площадку к загрузке. Потом отметить в накладной спустившиеся мешки. Загрузить их в машину. Машина долго ждать не будет и, если ты ошибся, скажем, с направлениями и забросил не те мешки что надо, водила даст тебе минут пять всё исправить. То есть пока он курит, надо все не те мешки свалить в сторону, освободив площадку, бегом вернулся на самый верх, загрузить те мешки что надо и отправить их вниз в подвал. Передохнув после погрузки на транспортер буквально минуту, броситься обратно в подвал для погрузки мешков в машину. Совместно с начальником цеха написали шпаргалку. Даже две, одна висела на стенде с пультом управления транспортером, другая лежала в кармане джинсов. Фасовщицы-упаковщицы, молодые девчонки года на три-четыре постарше Алекса. С тремя из них он познакомился и флиртовал по очереди, веселя их, он развлекался сам. Внося свежую струю в эту монотонную и утомительные работу. Он им понравился, и они помогали ему как могли, подсказывали и тормозили если он ошибался. В целом было весело. Он шутил, они смеялись, они шутили, он улыбался. Алекс никак не мог выбрать к которой же из трех следует подбивать клинья. Вопрос решился сам собой. Возвращаясь с работы, он встретил в электричке Лену Беррицкую, девушку из их компании. Было жарко и хотелось попить воды из колодца. Полежать где-нибудь в теньке. Что они и сделали. Местами травы в лесополосе железные дороги были по грудь и продираясь сквозь эти заросли, можно было невзначай наступить на отдыхающую парочку, уединившуюся от людских глаз. Облюбовав место в густой траве, они прилегли отдохнуть между двумя липами. Дальше всё как обычно –поцелуи, ласки, нежности. Потом Алекс шёл на дачу спать. Лена шла к себе. Проспав пару часов в гараже, где была маленькая комнатка с кроваткой и было прохладно и его никто не трогал, или на чердаке, если на улице было холодно, проспав полтора-два часа, он отправлялся на поиски компании на велике. Или выгуливая собаку. Собаку звали Атос. Это был метис кавказской овчарки с лайкой белого цвета и с длинной шерстью. Завидев Алекса, он принимался поскуливать, временами тявкать и вызывать того на прогулку. Гулял с ним только Алекс почти каждый день, иногда по ночам. Гулять ходили далеко, в одну сторону до Внуково, в другую почти до Баковки. Вокруг пруда, по полям до Рассказовки, через Федосьино, Чоботы, или Лукино. Алексу нравилось гулять по полям и лесам, барбосу тем паче. Найдя очередное место сбора, он отводил собаку на дачу и возвращался к друзьям. Иногда случалось так, что все были чем-то заняты и до вечера не встречались, не собирались. Телефонов мобильных и пейджеров тогда не было и приходилось всех собирать, обходя одну дачу за другой. Иногда разделялись. Серёга шёл за Анькой, Стасом и Ильёй, Алекс-за Ленками и остальными, кто тогда был в посёлке. В таких случаях подойдя к Ленкиной даче он просто включал магнитофон погромче, воспроизводя всегда в этот момент одну и ту же песню. Это были Иголки-булавки группы Smokie. Это была как бы визитная карточка Алекса и услышав эту песню, тот кому она предназначалась, понимал, что пора собираться. А так как по улицам поселка, многие, в том числе взрослые, часто ходили с вопящими магнитофонами, очередная мелодия под окнами или возле калитки никого не удивляла. Так можно было вызвать и собрать всех, не заходя на дачу и не общаясь с родителями. Если у Алекса не было с собой кассетника, его можно было взять у Серёги, Стаса или Маньки, да у любого. В заднем кармане джинсов лежала заветная кассета с альбомом 77 года с мудрёным, незапоминающимся названием. На этой кассете были эти самые Иголки-булавки. Её частенько крутят по Ретро FM и каждый раз во время её звучания, думаю, всех причастных к тем далеким временам и событиям, всех, кто помнит обстоятельства, при которых звучала эта песня, всех охватывают противоречивые чувства. Мгновенно всплывает в памяти та далекая чудесная пора взросление. Вообще, некоторые песни так прочно привязаны к некоторым событиям в жизни, что диву даёшься. И вовсе не обязательно эти события какие-то ключевые. Нет, просто та или иная песня вызывает те или иные воспоминания. Конкретные песни-конкретные воспоминания. И все эти песни, текста которых порой никто не знал, все они были об одном. О том какая прекрасная штука жизнь. Какое замечательное лето даже если оно дождливое и холодное. Какие удивительные происходят с нами вещи. Какие замечательные люди нас окружают даже если у них куча недостатков и не всегда правильные поступки они совершают. И прошлое лето было чудесное и будущее лето будет еще чудесней. А осень? Фантастическая пора, потом зима. Снег. Мороз. Метели и солнечные субботы и воскресенья для лыжных прогулок. Оттепель и заносы на дорогах. А потом, как пел любимец женщин, три месяца лето, три месяца осень, три месяца зима, и вечная Весна!