На одной из кроватей сидели Филимонов и крепыш — Кайгородов забыл, как его зовут, но узнал по фотографии — именно он, со слов Гаврилова, убил Василия. На койке напротив сидела Шая — глаза девушки на мгновение испуганно расширились, но с заметным усилием она вернула себе бесстрастный вид.
Филимонов и крепыш не скрывали страха и удивления — вид залитого кровью Кайгородова, вооруженного светящимися мечом, внушал.
Денис пристально посмотрел на старого друга детства. В тот момент, когда Гаврилов выкладывал на стол пистолет и ключ, Кайгородов думал о сотнях вещей — которые он хотел бы сказать Филу. Но время поджимало.
— Помнишь ты спрашивал — что я чувствую, когда стреляю по людям? — поинтересовался Кайгородов.
Глаза Филимонова в испуге расширились, и он словно выброшенная на берег рыба несколько раз открыл и закрыл рот.
— Я чувствую отдачу, — поджал губы Денис.
Слившееся эхо от двух быстрых выстрелов в тесной комнате хлестко стегануло по ушам.
— Пойдем, — глядя в удивительно красивые глаза, позвал за собой девушку Кайгородов.
Глава 48. Последнее предупреждение
Приземистый БМВ Кайгородова летел по Кутузовскому проспекту. Денис то и дело осматривался по сторонам, едва кривя губы. Ему не нравилась Москва — огромный, суетящийся мегаполис, бьющийся жизнью круглые сутки — в такт ударов которого приходиться жить всей России.
Кайгородов соскучился по Питеру — но в родной город, который и зимой и летом может встретить серой хмарью и мелким противным дождиком, Денис точно в ближайшее время направиться не мог. После произошедшего в офисе закрытого ныне Проекта «Данте», Штейнберг активно включился в работу, с грацией уверенного в себе носорога перехватив нити управления российскими отделениями проектов «Терра» и «Концерт Держав» не только по всему Северо-Западного региону, но и даже в нескольких московских отделениях. В одно из которых и направлялся сейчас как доверенное лицо Кайгородов — только вчера прибывший в Москву и устроившийся в отеле.
— Got no self control… — напевал Денис вместе с транслируемой по радио популярной исполнительницей. Остановившись на светофоре, он взял смартфон и смахнув блокировку, задумчиво посмотрел на экран.
Сегодня ночью он получил по сообщению сразу от Светы, Иры и Натальи — с короткими интервалами. Разными словами и разным тоном девушки выражали желание приехать к нему в Москву погостить — безотносительно его решения тогда, при состоявшемся в больнице разговоре.
Глядя на заполненной смайликами сообщение Иры, наполненное апломбом послание Светы и короткое письмо Натальи — отправленные практически одновременно после недельного молчания, Денис не сомневался — девушки сговорились. Для понимания этого не надо было быть не только Холмсом, но и даже Ватсоном.
Пока Денис думал, как им помягче сообщить о своей догадке, встал в дежурную пробку. И посмотрел в зеркало, пытаясь поймать взгляд сидящей на заднем сиденье закутанной в восточную одежду девушки.
— Анна. Что-то случилось? — поинтересовался Денис, все еще выглядывая ее глаза в салонном зеркале заднего вида.
— Платье порвала, которое ты подарил, — ответил тихий чарующий голосок с расстроенными нотками. Кайгородов почувствовал в голосе что-то неладное, но тут зазвонил телефон.
— Командир, привет! — жизнерадостным голосом поздоровался Павел — лишь чудом вытащенный с того света совсем недавно, но уже вполне оправившийся. Кайгородов всерьез подозревал — после произошедшего с ним самим в офисе проекта «Данте», что Павел попил чьей-то крови в мире первого отражения.
— Привет, — ответил Денис, меланхолично рассматривая яркие стоп-сигналы ползущего впереди спорткара.
— Ты на телегу маша подписан?
— Что? — не понял Кайгородов.
— Понял, не подписан. Слушай, а ты не на Рублевке остановился случаем?
— Паша, конкретнее, — сдержанно произнес Денис.
— Да только что видос посмотрел, просто огонь! Слушай, там девочка косплейшица как две капли воды на твою де…
Кайгородов бросил телефон и сжав губы в тонкую нить, начал перестраиваться в правый ряд, не обращая внимания на гудящих и расстроенных его приемом водителей. Припарковавшись, он широко развернулся, глядя на опустившую глаза спутницу.
— Рассказывай, — произнес он сквозь сжатые зубы, с трудом сдерживая напряжение злости.