Асуэл копался в напоясной сумке. Достал что-то похожее на влажные бинты и направился к нему.
- Хуту, - проговорил в этот момент Тораст.
Эльф остановился, отдал часть бинтов орку и пошел к лежащему на полу без сознания Владу.
Тораст подошел к Серому. Он сел перед ним на японский манер на колени и жестами показал, чтобы тот снимал футболку, а когда парень подчинился, начиная с плеча стал смазывать ему один за другим каждый кровоподтек и ссадину. Раны от прикосновения бинтов покрывал липкий холодок, и тут же переставали болеть.
- Спасибо, - от всего сердца поблагодарил орка Сергей. Тораст похлопал его по плечу. Затем ткнул себя в грудь.
- Тораст Улпа, - сказал он и показал на него. Снова ткнул себя в грудь. - Тораст Улпа, - и снова показал на Сергея.
- Серый, - догадался парень, что от него хотят, и тут же поправился. - Сергей.
- У, Серый Сергей, - закивал орк.
- Нет-нет, - замотал он головой. - Просто Сергей.
- Сергей Чакша, - Тораст опять кивнул. Затем вытащил из-за спины огромный тесак. Серый замер. Орк же, положив тесак на колени, достал из-за пояса небольшой мешочек, и вытряхнул на ладонь камушек кровавого цвета. Ткнул в него мечом, а затем быстро провел тесаком плашмя по щеке Серого.
- Ёх монах, - дернулся Серый. - Ты что делаешь?
- Есна, есна, - Тораст снова похлопал по плечу. Помог подняться, повторил. - Сергей Чакша.
Серый потрогал щеку в месте, где прошелся орочий тесак.
- Что это было? - спросил сам себя.
Тораст в ответ обернулся и что-то зарычал. Мимо проходил Ут с огромным мотком влажных бинтов.
- О! - бросил он походя. - Тораст просит передать, что ты обрел имя. И статус.
- Что?
- Статус верного путника. Это тебя ни к чему не обязывает, но любой орк из племени Тораста будет тебя уважать. Зовут тебя теперь Сергей Чакша. По-орочьи - Верный. А его - Улпа, что значит, Смельчак.
Хоббит ушел к Асуэлу, где отдал ему бинты. Эльф принялся наматывать их на голову Влада. Тот напоминал индуса, а ему все мотали и мотали.
- Есна. Шетона вдун, - отвлек его Тораст и провел пальцами по синей татуировке на лбу, на зеленоватой коже она смотрелась очень красиво. Потом показал такой же рисунок на плече доспеха. - Урукхай.
- Урукхай, - повторил Серый. - Это мне знакомо. Читал. И даже смотрел. Только в кино урукхаи другие были. Ты намного красивей.
- Еше зедай? Людь?
- Я-то? Человек.
- Чело-вэк.
- Нет, правильно говорить “человек”. Слитно и буква “в” мягкая. Человек. Очень просто!
- Чело-вэк, - орк улыбнулся, показав во всей красе четыре желтоватых клыка.
- Тебе бы зубы почистить, - пробормотал Серый, - вообще был бы неотразим: конский хвост сзади, четыре бивня впереди, - тут его вдруг озарило. - Слушай, а может, ты мне телефон отдашь? По дружбе. Как Верному путнику урукхаев… - Тораст смотрел на него непонимающе и парень начал с ним разговаривать как с глухонемым, знаками. - Ну, вот такой, - изобразил маленькую коробочку. - У меня отобрал, - изобразил, как его обыскивали.
Тораст нахмурился и возразил резко:
- Хлоиш атзэй, - и ушел куда-то.
- Он у нас прижимистый, - сказал издалека Ут, не отвлекаясь от лечения Влада. - К тому же может быть это оружие. Оружие ты пока не заслужил. Только имя и статус.
Сергей испустил вздох и прислонился к каменной стене.
- Ут, а че тут творится-то? Где обещанная ванна?
- Я не смогу ответить на твой вопрос, - не оборачиваясь, забасил хоббит. - Сейчас вольфы осматривают Башню. Как только они выяснят что-то, я сразу сообщу. А пока можешь провести время, обрабатывая раны. Лучше если ты будешь здоров до наступления ночи.
- А как их обрабатывать? - удивился Серый.
- Точно так же как это сделал для тебя Тораст, - Ут, наконец, повернулся к нему, держа небольшой кусочек бинта в руках. - Осмотри себя целиком. Если где найдешь ссадину или даже просто синяк, делай вот так, - Ут прижал бинт к руке. Очень просто. Вон тебе Тораст оставил лекарство.
Серый послушно задрал штанины. Комком влажных бинтов стал утирать раны на ногах.
- Вот так, так и еще раз так, - бормотал он. - Одну прижали - стало их девять. Еще одну поймали - стало их восемь… Интересно, что бы сказала мама, о таких бинтах?
При воспоминаниях о матери не появилось ни тоски, ни даже маленького сожаления. Вряд ли она заметит, что он исчез. Вот бабушка бы заметила. Но ее год, как нет. А мама - красивая женщина, которая всю жизнь искала счастье, вернее мужчину, который посвятил бы себя ее счастью - вспомнит о нем, лишь когда ее в очередной раз бросят. Это происходило примерно один раз в два года. Она вваливалась в их с бабушкой квартиру с чемоданами. Громко рыдала, размазывая по лицу косметику. Потом месяц лежала на диване. То глотала валерьянку литрами. То хватала нож и, прицеливаясь к венам, требовала “немедленно позвонить этому гаду и сказать, что моя смерть на его совести”. В промежутках она еще умудрялась воспитывать его: “С этой девочкой не дружи, она же красивая фифа, только деньги с тебя вытрясать будет”. Серый многозначительно хмыкал: почему это мама осуждает в других то, чем всю жизнь сама занималась? Или еще скажет: “Не воруй, Сереженька. Помнишь, в старом фильме показывали? Тебя посадят, а ты не воруй!” Серый опять хмыкал. На этот раз потому, что по большому счету ей ведь все равно ворует он или нет. Ей всю жизнь на него наплевать. Так, обуза ненужная. Вскоре “суицидная депрессия”, как называла ее мама, заканчивалась и она упархивала в новую жизнь с новым мужчиной, оставляя за собой тонкий аромат французских духов. Конечно, следует отдать ей должное, в периоды своего счастья, она их с бабушкой хорошо обеспечивала. “Это мой родительский и дочерний долг”, - с пафосом говорила она по телефону, сообщая, что в банке можно снять значительную сумму. Так что Серый никогда не бедствовал - тут мент как в воду глядел. Просто ему было веселей добывать деньги самому. А главное, у него здорово получалось. Кто этого не испытал, никогда не поймет, какой кайф получаешь от ловкой кражи. Стоишь на остановке мило беседуешь. Глазками стреляешь. Тетка думает, он ее клеит. А он клеит ее мобилу. Прямо сама к рукам липнет. И замечает пропажу тетка обычно уже дома. Так что на приятного мальчика, который к тому же и номер телефона ее выпросил, уже никак не подумает. Начинает лихорадочно соображать: когда в последний раз мобилу видела, с кем разговаривала. Ах да! С ней же ехал в маршрутке такой противный тип. Она еще сразу подумала, что он преступник. На Сергея, этакого Ивана царевича с обаятельнейшей улыбкой как можно подумать? Либо еще и жалела, что он не может позвонить - мобилу то стырили. Сергей хихикнул.
Вообще-то пока бабушка за ним присматривала, он редко этим занимался. Не хотелось ее огорчать. Она-то все равно заметит, что у него лишние деньги или новые вещи. А вот как бабушка умерла, у него совсем тормозов не стало. Потому и попал под Барина. Чтоб на него понос напал, когда воду в районе отключили. Если бы не он, сидел бы сейчас у компа и резался в “Ведьмака”.
Уж чтобы не ему одному у Барина пропадать и дружков туда же пристроил: Марата Татарина и Игорька Крота. Татарин - верный как собака и сильный. И глупый. А в Кроте ума на троих, но силы нет. Хотя опять же какого ума. Если по части, как в мире прожить, то Сергей его, пожалуй, переплюнул бы. А вот по части физмата Крот просто неоценим.
Серый так углубился в свои мысли, что, когда в зал ввалились вольфы, вздрогнул всем телом.