- Нет-нет! Спасибо, - Влад перехватил у него тарелку. - Когда надо будет, я сам. Раскидаю.
Варест исчез.
- Я вот часто думаю, как же во время блокады, люди всякую дрянь ели? - поделился Серый своими мыслями. - Я бы, наверно, не смог…
- Кто знает, как бы мы себя вели, если бы блуждали в подземельях с недельку, - возразил Влад.
- Интересно, а что они пьют? - Сергей вытянул шею, разглядел на столе глиняный кувшин с тремя волнистыми линями: красная по низу, зеленая по середине и синяя у горлышка. “Украсили!” - хмыкнул Серый про себя.
- Чистая родниковая вода, - ответил Урслог, сидевший метров за пять от них. - Он ведь про кувшин спрашивал? - уточнил он у Ута. - Это вода из подземного источника. Вам должно понравиться.
Влад потянулся налить в кружку.
- Не пей, Иванушка, - шепнул в самое ухо Серый, - козленочком станешь. Хотя… хуже уже не будет, - и быстро отодвинулся, увидев тяжелый взгляд мента.
- Зря так говоришь, - возразил хоббит. - Живот может поболеть, но козленочком - вряд ли.
- Ты нас утешил! - Сергей с благодарностью приложил руку к груди. - А может, вскипятить воду можно?
Ут передал эту просьбу царю.
- Конечно, можно! - Урслог щелкнул пальцами и тут же перед Сергеем появился дымящийся напиток. - Испробуйте чаю.
Сергей наклонил голову к деревянной чашке.
- Пахнет ничего, - взял ее руками и осторожно пригубил. - Вкусно! Чай тоже покупаете?
- Нет, мох со стен собираем и завариваем.
Серый поперхнулся и поставил напиток обратно на стол.
- Я точно еще недостаточно проголодался. И жажда меня мучает недостаточно сильно.
- Зря боишься, - заметил Ут, отправляя в рот очередной кусок лепешки. - Очень вкусный, полезный и питательный чай. Действительно стоит выпить. И лепешки поесть стоит - путь неблизкий. По-прежнему внутри гор.
- Так может, тогда лучше по поверхности? Меня начинает мучить клаустрофобия, - жалобно застонал Серый.
- От этого тоже чай помогает, - авторитетно заявил хоббит.
- А ты знаешь, что такое клаустрофобия? - изумился парень.
- Нет. Но чай от всех болезней помогает.
- А-а-а… - с облегчением протянул Серый. - А то я уж думал у вас и психиатры здесь есть.
- Психиатрией лекари занимаются, - ответил хоббит. - Как отдельное направление пока не выделили. А клаустрой… этой психи болеют?
- Некоторые, - кивнул Сергей.
- На поверхности-то орки быстрее вас поймают, - заверил всех Урслог. - Их теперь в горах не меряно. Еще и с троллями сговорились. А вот под горами они плохо ориентируются. Если уж совсем невмоготу будет, Жудоист наверх всяко выведет. В любом месте.
- В любом? - удивился Ут.
- Ну, почти… - смутился Урслог. - В любом, конечно, зачем оно надо?
- А искупаться у вас можно? - вдруг подал голос Влад.
- Искупаться - это запросто. У нас банька хорошая. Вам точно понравится, - Урслог снова щелкнул пальцами, и, хотя ничего вокруг не изменилось, Влад был уверен, невидимые колесики закрутились. Минут через пять к царю подошла Гилну и что-то зашептала ему на ухо. Тот улыбнулся. - Все готово, гости дорогие, можете в баньку идти.
Влад поднялся. Сергей тоже вскочил:
- Я с тобой!
- Да иди ты, - отмахнулся Влад. - Я с тобой купаться не буду! После пойдешь.
- А может, я один боюсь?
- Ну, так не купайся! - отрезал Влад так, что Серый моментально сел на место.
19 июня (3 Синего), около десяти вечера, Аксельская гряда
Фисти сидел над Скользящим. Он держал руку с широко расставленными пальцами над его головой. В другой сжимал посох. Вольф лежал на полу пещеры и тяжело дышал. Глаза его раскрыты, но закатились так, что видны только белки.
- Как он? - с тревогой спросил Свирепый.
Ловкий и Звонкий сидели рядом и подвывали от бессилия.
Все началось час назад. Они быстро продвигались. Дорога на Зэп оказалась изуродована оползнем. Здесь не смогли бы пройти лошади - только вольфы с их сильными лапами, перепрыгивали с камня на камень - дальше и дальше от возможной погони. До наступления полной темноты они хотели свернуть в долину, чтобы добраться до урукхаев. Раны на вольфах почти зажили. Серебряный меч легко рвал их шкуру, но если повреждения поверхностные, то они не ощутимо для вольфов затягивались. Конечно, не так быстро как раны от стального оружия, но заживали. Стрела не просто ранила - оставляла внутри наконечник, поэтому, когда они выталкивались наружу, кожа зудела и чесалась.
Сначала Скользящий, которому Илоа передала часть силы, не подавал повода для беспокойства. Регенерация проходила так же как всегда. Только одна стрела в плече никак не хотела выходить. Но это нормально: если наконечник зазубренный и зашел глубоко - его иногда носили в себе неделями.
Неожиданно Скользящий споткнулся и полетел кувырком, закричав от боли. Вольфы окружили товарища. Фисти, соскочив со Свирепого, бросился к нему, узнать, что случилось, но вождь уже догадался: наконечник стрелы оказался серебряным. Вождь стаи тревожно приплясывал недалеко от хоббита.
Фисти помахал посохом над Скользящим, пропел пару фраз, от которых молодой вольф кое-как поднялся. Ловкий и Звонкий зажали его боками, и так вся процессия и побрела дальше. Но далеко уйти не смогли. Магия помогла ненадолго - Скользящему становилось все хуже. Он хрипел, лапы подламывались, на зубах выступил черный налет. Когда они набрели на пещеру в ущелье, решили остановиться там.
В пещере Фисти схватился за посох. Он сел над вольфом, да так и застыл, только шевелил губами.
- Он больше не сможет идти, - наконец пробормотал он. - Кто-то должен вырезать стрелу, иначе он умрет.
- Ты… - начал Свирепый.
- Я могу только держать его на грани. Смогу держать еще долго, если вы не будете отвлекать меня.
Свирепый рыкнул. Он подозвал к себе Ловкого и Звонкого.
- Я иду к урукхаям за помощью, - рыкнул вольф, - вы остаетесь и охраняете их. Понятно?
Вольфы кивнули. В глазах горят боль и отчаяние.
- Лучше к гномам, - голос Фисти остановил его на пороге пещеры. - Они ближе. Не откажутся помочь. Побоятся отказать!
Свирепый выскочил из пещеры и помчался вперед так быстро, как не бегал никогда в жизни. В каждом движении читалась яростная решимость. Он найдет лекаря для Скользящего. Если надо, он перероет все эти горы, снесет скалы, но найдет.
Раныд, поединок сильных. Битва четвертая.
“Неужели?” - услышал Мар-ди раздраженное, когда белые воины тронулись с места. Беспомощно улыбнулся внутри себя. Он знал, что некоторые Управители очень сильны, но чтобы настолько…
Как удивительно это творческое поле. Оно есть у художников и магов, у слесарей и ученых. Но чем оно больше, тем… могущественнее становится человек? Вполне возможно. Можно ли развивать его? Усиливать с каждым днем с помощью каких-нибудь упражнений? Очень возможно. А стал бы он, Мар-ди, развивать это поле, если бы знал о нем раньше?
Он не смог сразу ответить на этот вопрос. Потом события жизни как кусочки мозаики сложились перед внутренним взором. Картина бытия предстала совсем другой, не такой, как он представлял себе до Раныда. Раньше он был уверен: Бадиол-Джамал увидел его искренность и рвение, доложил об этом диригенсам. Его испытали и признали достойным звания минарса. Он ревностно служил, чтобы оправдать доверие, и его посвятили в диригенсы.
Сейчас же ненужные вопросы, похожие на маленьких змеек-искусительниц, заползали в сознание: “Что именно рассказал наставник о нем?” И язвительные слова внутри - не Ланселота, нет, а словно какое-то существо, всегда жившее в нем, но которое он тщательно заставлял молчать, теперь обрело голос. Этот голос отвечал: “Может, Бадиол-Джамал рассказал, как ты любил сочинять сказки, когда тебе было всего семь лет? Как все дети в приюте затихали и готовы были разбить нос тому, кто нарушал торжественную тишину, мешал тебе рассказывать? Помнишь? Каждый вечер новая сказка, непохожая на предыдущие. С новыми героями, новыми приключениями. Даже такие статичные и постоянные герои как принцессы всегда были разными: то злыми и привередливыми, то похожими на добродетельных монашек. Что если тебя, Мар-Ди, посвятили в минарсы только потому, что у тебя очень сильное творческое поле?”