- Я могу чувствовать, как ты дрожишь, Габриэлла. Разве это не причиняет боль?
- Да. - Мой голос превратился в писк. Это действительно больно, хотя ох-как-невероятно хорошо. Боль от Дориана дарит самое сильное удовольствие.
- Я чувствую твои тугие соски - как они жаждут, чтобы их облизали и пососали. Что ты хочешь, чтобы я сделал, Габриэлла? Хочешь, чтобы я накрыл их ртом и мой язык скользил по ним? Детка, ты хочешь, чтобы я сжал их зубами прямо перед тем, как начну сосать их?
- Да, Дориан, - умудряюсь я сказать сквозь всхлипы.
- А когда я закончу терзать твои соски, ты захочешь, чтобы мой язык спустился ниже... - Еще один удар электричества жалит мою чувствительную плоть. - ...ниже... ниже... пока не достигнет того мягкого, сладкого местечка, которое так сильно изнывает от боли? И ты захочешь, чтобы я поцеловал и облегчил боль?
Я пытаюсь прорваться сквозь туман страсти и боли, но не могу пошевелиться. Могу только ощущать его, владеющего моим телом самым восхитительным способом.
- Скажи! Скажи, что ты хочешь, чтобы я сосал, лизал и пробовал на вкус тебя, пока ты не кончишь мне на язык. И возможно, малышка, только возможно, я позволю тебе сделать это.
Я открываю рот, чтобы закричать или заплакать, и обнаруживаю, что он лишил меня голоса. Этот больной, сексуальный сукин сын просто хочет помучить меня.
Словно услышав мои мысли, Дориан оставляет меня с улыбкой садиста, исчезнув в клубах серого дыма. Паника начинает охватывать меня, пока я не чувствую, как кровать рядом со мной прогнулась, и меня снова окутал запах Дориана.
- Моя сладкая, сладкая Габриэлла, - воркует он, запустив пальцы в мои волосы. - Учитывая, что это твой день рождения, я, вероятно, не должен слишком тебя мучить. Но ты так открыта для меня. Я просто не могу ничего с собой поделать. Теперь можешь говорить.
Я открываю рот и осознаю, что возможность говорить вернулась.
- Ты больной. Ты псих, повернутый на сексе, - выпалила я, задыхаясь от неизмеримой нужды.
- Ах, вот как. Псих, повернутый на сексе, я полагаю, именно такого ты хочешь внутри себя? - он появляется в поле моего зрения с дьявольской ухмылкой. Мне хочется стереть ее с его лица и в тоже время поцеловать, все на одном дыхании.
- Да, - нет смысла лгать. Даже если он не может чувствовать мои эмоции, он точно четко видит, как увлажнились мои трусики.
- Это сделает тебя счастливой, Габриэлла? Я внутри, заполняю тебя, трахаю? - он наклоняется ниже, так близко, что я чувствую его прохладное дыхание на лице и пробую желание на его языке. - Так мучаю тебя, что даже звук моего имени вынуждает тебя кричать от страсти?
- Да. Сделает. - Слезы разочарования потекли по моим щекам. - Это сделает меня счастливой. Пожалуйста, не оставляй меня так.
Наконец-то, он касается меня, одним пальцем быстро проводит от ключицы до ложбинки между моими грудями.
- О, малышка. Я бы никогда не оставил тебя. Особенно так.
Ловким движением пальца, мой лифчик и трусики были сорваны с тела.
В следующую секунду он стоит у подножия кровати, ладони скользят по моему телу, пока ярко-синее пламя лижет его запястья.
- Посмотри на меня, - командует он, и я, не колеблясь, смотрю в его глаза, сгорая от дикой страсти. Он без рубашки и при виде того, как играют мышцы под его загорелой кожей, у меня потекли слюнки.
Всего через секунду, в тот самый момент, когда наши взгляды встретились, мои ноги неудержимо затряслись, и я простонала имя Дориана. Ощущения настолько сильны и невероятны, что я чувствую, что это может меня убить.
Но он не остановится. Его руки продолжают нависать над моим извивающимся телом, управляя моим оргазмом, словно заклинатель змей.
Вытягивая его из глубин, настолько сильными волнами, что все мое тело поднимается с постели, и я без остатка отдаюсь удовольствию.
- Дориан, - задыхаюсь я. - Пожалуйста. Сейчас, пожалуйста.
У меня есть считанные секунды, чтобы отдышаться, пока Дориан снимает штаны, после чего мои бедра уже в его руках, и он раскрывает меня, открывая влажность, которая уже пропитала простыни.
Затем он проталкивается внутрь меня, не останавливаясь, чтобы позволить моему телу приспособиться к размеру его вторжения. Его толчки настолько глубокие и настойчивые, что я клянусь, он пытается потеряться во мне, чтобы исчезнуть навсегда.
И с этого угла, мое тело все еще находится в нескольких дюймах над кроватью, он может чувствовать всю меня, как я чувствую его, уничтожая то, что осталось от моего контроля.
Понимая, что мои руки больше не связаны, одной рукой я обняла его за плечи, и схватила его за волосы, притягивая к себе, чтобы почувствовать вкус его губ.
Он хотел отказать мне в поцелуе, хотел, чтобы я балансировала на грани безумия, но поддался моему желанию, прикоснувшись губами к моим.
Умелый язык Дориана по-прежнему переплетен с моим, когда он, рыча, входит в меня невероятно глубоко.
Я даже не понимаю, что он поднял меня на колени, пока мои набухшие соски не задели его голую грудь, моля о том, чтобы он к ним прикоснулся.
Одной рукой он захватывает мою талию, направляя мое тело вверх и вниз, навстречу его толчкам.
Другой рукой он обхватил затвердевший как камень сосок, прижался к нему ртом и начал сосать, лизать и кусать, как и обещал.
О, Боже... это. Просто... это. Не могу даже подобрать слов, чтобы описать.
Чувство, что он глубоко во мне по самые яйца, его язык ласкает мои соски, мой сверхчувствительный клитор трется об его лобковую кость... точно убьют меня.
Я чувствую, как разрываюсь и растворяюсь в нем... Мы дышим вместе, стонем, после каждого вздоха, задыхаемся и дрожим, как единое целое.
- Ты чувствуешь это? - сквозь зубы говорит Дориан между толчками. - Чувствуешь, что ты делаешь со мной?
Я закрываю глаза и просто сосредоточиваюсь на его словах, и дрожь блаженства пробегает по мне.
Он рычит, и я чувствую, как его зубы вонзаются в кожу моей шеи. Не достаточно сильно, чтобы повредить кожу, но достаточно, чтобы сказать, как близок он к финишу.
Он пытается продержаться немного дольше - пытаясь оставаться на этой волне неописуемого экстаза - но это слишком хорошо, чтобы сейчас тормозить.
Ему нужно больше - жестче, быстрее, глубже.
Я чувствую, как он набухает внутри меня, пульсируя перед надвигающимся освобождением. Его увеличившийся в размере член давит на то самое скрытое местечко, спрятанное в моих недрах.
То местечко, которое заставляет меня хныкать каждый раз, когда его набухший член движется идеально, надавливая на него - точно так, как Дориан делает сейчас.
Дориан крепко меня держит и прячет лицо в изгиб моей шеи, когда мы вместе рассыпаемся на кусочки. Его тело такое твердое, мое словно желе, мы стонем и вздыхаем, пока наши голоса не становятся хриплыми от изнеможения.
Затем, все так же нежно, он укладывает меня на кровать, положив голову на подушку, и покрывает наши голые, влажные от пота тела мятыми простынями.
- Теперь ты знаешь, - шепчет он, уткнувшись в мою макушку. - Теперь ты знаешь, что делаешь со мной. И вот почему я готов убить любого, кто попытается отнять у меня это чувство снова. Перед прошлой ночью - перед тем, как ты пришла ко мне после восхождения - я словно умирал. В течение нескольких месяцев, пока мы были врозь, я жаждал смерти. Это было бы более милостиво, чем жить без тебя.
Дориан нежно поворачивает мое лицо так, чтобы я могла видеть признание в этих тлеющих глазах.
- Я знаю, каково истинное страдание, Габриэлла. И никакие муки не сравнятся с тем чувством, когда рядом со мной нет тебя.
Большинство обычных двадцатиоднолетних постеснялись бы таких откровенных признаний в любви, но слова Дориана тянут меня к нему ближе. Я касаюсь губами его, позволяя вкусить правду в моем поцелуе.
- Знаю. Я знаю, потому что чувствовала тоже самое. И я по-прежнему чувствую это к тебе, Дориан. И я всегда испытывала к тебе такие чувства и всегда буду до скончания веков. Пока мы не превратимся в пыль, будь то через неделю или целую вечность.