Глава 25
Глава 25
Я очнулась, но мне этого совсем не хотелось. Итак, я лежу, с крепко зажмуренными глазами, и боюсь того, что будет вырезано у меня на спине. Плюс кто-то гладит меня по голове, так нежно... с любовью, и мне страшно, что когда открою глаза, этот успокаивающий жест, который я не заслуживаю, исчезнет.
- Ну же, малышка, - шепчет Нико, пропуская мои волосы через его пальцы. - Я здесь. Все в порядке. Теперь я здесь.
Нико.
Боже, почему Дориан так не говорит? Почему он забивает мне голову мыслями, о которых я не должна думать?
Мысли, которые будут терзать меня ночами, от желания узнать, есть ли в его словах доля правды.
Нико действительно мог быть влюблен в меня.
Я медленно открываю глаза, давая себе увидеть его прекрасное лицо. Даже с легкой щетиной, он остается самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.
Темные волосы падают на его кристально голубые глаза, что только усиливает его грубую сексуальную привлекательность, которая как кажется сочится из каждой поры. Его плечи опускаются, словно с них свалился груз, весом в две тонны.
- Привет, Спящая красавица. Рад, что ты к нам присоединилась, - улыбается он. И эта не одна из тех натянутых улыбок. А одна из искренних, добрых "Я рад что ты здесь.. со мной" улыбок.
Та, что заставляет его глаза искриться, словно бриллианты.
Медленно садясь, я оглядываюсь кругом. Я в огромной комнате, которая больше, чем наша белая комната с Дорианом, то есть была нашей.
Декор и стены в глубоких красных и черных тонах, так же есть художественные произведения, в том числе и замысловатые портреты девушки с вьющимися, темно-каштановыми волосами, точёным носом и пухлыми губами.
Доказательство смешанного наследия оставляет неизгладимый отпечаток на ее светлой коже с легким оттенком карамели, ярко выраженных высоких скулах и стройной фигуре.
На изображенных портретах она излучает столько жизни и любви. Она улыбается, смеется, смотрит на кого-то с игривым озорством. На одной картине она совершенно обнажённая лежит на боку с полуприкрытыми, голодными глазами, а на лице удовлетворенная улыбка. Я быстро отворачиваюсь от нее.
Она красивая, необычная, мне в ней что-то напоминает... ну, меня. Я знаю кто она, но я смотрю на Нико и все равно спрашиваю.
- Амели?
Он один раз кивает.
- Хотел бы я так думать. По крайней мере, так я ее видел, когда рисовал.
- Ты нарисовал их?
Он улыбается лишь одной стороной рта.
- У меня было много времени. - Он хватает маленькое зеркало с тумбочки и протягивает его мне. - Вот. Дай, я тебе помогу.
Я могу сказать, что ему больно говорить о его потерянной любви, поэтому без лишних слов позволяю ему помочь мне перевернуться на живот и задрать вверх рубашку, хотя это совсем необязательно.
- И как я должна увидеть это в таком положении? - спрашиваю я, повернувшись к нему с хмурым видом. Он указывает на потолок.
О, да. Конечно же, огромное зеркало под самым потолком.
Нико располагает маленькое зеркало так, чтобы я смогла видеть отражение в большом. Это в нескольких футах, но я вижу, словно это было прямо перед моими глазами.
- Что это? - меня передергивает каждый раз, когда я вижу символ Полемоса. Но этот выглядит как буква V, но с завитыми концами, в отличие от любой другой, которую я видела.
- Наша метка для Вампиров. Ты спасла мне жизнь, и как следствие, ты проклята нести это злодеяние. За это, я сожалею и благодарен тебе. - В голосе его слышится боль. Сожаление. - Малышка, хотел бы я забрать это проклятие. Я бы сделал все что угодно, лишь...
Я переворачиваюсь обратно, опустив рубашку.
- Все хорошо. Я в порядке, Нико. Ты сделал бы тоже самое для меня и спасал мою задницу бесчисленное количество раз. Не переживай. Я в порядке.
Нико выдыхает, и я предполагаю, что он просто отпустил немного вины. В тот самый момент, когда моя собственная дает о себе знать.
- Как Дориан? Мы знаем, как отменить заклинание?
Нико садиться на кровать рядом со мной, и хотя его выражение мрачное, есть что-то обнадеживающее в его глазах.
- Алекс и я усилили защитное заклинание и сдерживающие Дориана. Надеюсь, этого достаточно, чтобы удержать его, пока мы не выясним, как перевезти его. Потому что если я знаю, своего брата — а я думаю, что знаю — то Аврора уже близко.
- Аврора?
Тьфу. Почему бы этой мерзкой заднице не найти уже пропасть с темной дырой и не броситься туда вниз головой?
- Ага. Он вызвал её. Их физическая связь еще цела, и Аврора приползает, когда он зовет. Эти двое... это безумие. Они подпитывают друг друга, как плотоядные бактерии или каннибалы. Отвратительно, скажу я тебе.
Чувство глубокой боли стягивает мою грудь, и я задыхаюсь. Нико видит страдальческий вид на моем лице, и приобнимает меня за плечи.
- Хей, малышка. Это не так. Он не любит ее. Дерьмо, часть меня думает, что он даже не хотел ее. Я имею в виду, как он мог?
- Ну, он любил ее достаточно, чтобы спать с ней.
Нико пожимает плечами.
- И? У нас все по-другому. Мы трахаемся, чтобы хорошо себя чувствовать. Ты же знаешь.
Я поднимаю бровь, бросая вызов его маленькому оправданию.
- Это то, чем для тебя была Амели? Кем-то, чтобы чувствовать себя хорошо?
Его глаза тут же тускнеют при упоминании ее имени, морозный узор заволок его зоачки. Низкое рычание проскальзывает сквозь крепко сжатые губы.
- Осторожнее. Ты из всех людей должна знать, что некоторые вещи священны.
- Тоже самое.
Отвернувшись, он кивает.
- Слушай, мне нужно в город. Поговорю кое с кем, может узнаю, что нам потребуется для отмены заклинания.
Прежде, чем он успевает закончить фразу, я вскакиваю на ноги.
- Просто дай мне секунду, чтобы обуться.
- Ты не идешь. Ты ведь знаешь, что я не позволю тебе пойти?
- Почему нет? - спрашиваю я, скрестив руки на груди.
Нико повторяет мои действия с ироничной ухмылкой на лице.
- Потому что, туда куда я иду, людей вроде тебя и меня не жалуют.
- Тогда, зачем ты туда идти? - Если он думает, что я отступлю, то глубоко заблуждается.
- Потому что они меня знают. А тебя нет. Ты их либо до усрачки напугаешь. Либо возбудишь. - Перспектива последнего явно его забавляла.
- Но они не смогут понять кто я, Нико. Просто скажи им, что я с тобой или, черт, скажи, что я человек, и ты сотрёшь мне память. Мне плевать, что ты им скажешь. Но знай, что я иду, и если ты попытаешься оставить меня, я сделаю свою странную замораживающую штуку и парализую тебя быстрее, чем ты успеешь сделать два шага в направлении двери. И если ты попытаешься исчезнуть, я постараюсь последовать за тобой, а ты знаешь, что это создаст тебе, еще больше проблем.
Нико потирает темную щетину на подбородке, созерцая мои угрозы. Как ни странно, он не кажется сердитым на мое своевольное поведение. Он почти вроде как...в печатлен.
- Ты могла бы стоить кому-то жизни.
Тогда на твоих руках будет еще больше крови. Сможешь ли ты жить спокойно после этого?
- Я сделаю все возможное, - киваю я, делая шаг вперед, чтобы встать перед ним. - Нико, я так долго была беспомощной, полагалась на других, которые спасали меня. Мне так надоело быть сторонним наблюдателем. Пожалуйста. Впусти меня в твой мир. В тот, к которому я принадлежу.
Он фыркает от поддельного гнева и наклоняет голову набок.
- Хорошо. Но если, ты уверена в этом, тебе нужно быть готовой. - Он делает шаг вперед и кладет руки мне на плечи. - Ты хочешь в мой мир? Просто знай, что ты уже никогда не сможешь вернуться. По крайней мере, не живой.
Вонь мочи и блевотины цепляется к моим волосам и коже, как будто желчь въелась в асфальт.
Я чувствую ее на себе, как она облепила меня, словно липкая пленка, из которой невозможно выбраться.
Дышать через рот, также отвратительно - ты можешь распробовать горький вкус сотен разложившихся печенок и экскрементов.