Это за Джареда. Еще удар в рот, который глубоко рассекает ее губы. А это за всех невинных людей.
Я поднимаю окровавленный кулак, готовый нанести завершающий удар возмездия, за Дориана, когда кто-то хватает меня за руку.
- Достаточно! - кричит Алекс. - Ты поставила точку.
- Нет! Не достаточно! Она заплатит за все, что сделала!
Строгое выражение лица Алекса смягчается, но он продолжает удерживать меня за руку.
- За счет чего? Твоей души? Ты не убийца, Габриэлла. Не дай ей сделать из тебя того, кем ты не являешься.
Я сглатываю вкус смерти на языке и смотрю вниз на разбитое лицо Авроры.
Сейчас тяжело, но она все еще дышит, ее нос почти оторван, а рот полон окровавленных зубов. Она будет жить.
Аврора больше не будет такой красивой, но она будет жить.
Кастет растворяется с моей руки, пока слепая ярость сочится из меня, как слезы. Алекс помогает подняться мне на ноги, тело вдруг стало слабым и шатким.
Притянув к себе, Алекс обнимает меня, несмотря на всю кровь на моем лице и руках. Я слышу его тихое бормотание на Темном языке, говорящее мне, что все в порядке.
Убеждающее меня, что я не должна бояться. Теперь все кончено.
Но это не всё. Ещё нет.
- Мы собираемся вытащить его отсюда, - говорит Нико, глядя на нас со своего места на полу.
Я вырываюсь из объятий Алекса и падаю на колени возле него.
- Сработало?
- Я не знаю, - серьезно отвечает Ларс, качая головой. - Тьма так глубоко въелась в него. Его душа почти черная. Мы не узнаем, пока он не очнется.
- И мы не хотим, чтобы он пробудился здесь, - добавляет Нико.
После быстро намеченного плана отступления, Ларс и Алекс, подхватив Дориана за обе руки, поднимают его. Мы идем в сторону двери так быстро, как только можем ,и внезапно Морган кричит от мучительной боли.
- Ай! Моя нога!
Я смотрю вниз и вижу, что даже в обезображенном состоянии, Аврора успела вонзиться в лодыжку Морган своими опасными длинными когтями.
У Морган сильно идет кровь, а поскольку она человек, то не может исцеляться.
Я даже не понимаю то, что дальше происходит. Словно мое сознание отделилось от тела. Все, что я могу чувствовать, как ее кости на лице ломаются под моим ботинком.
Слышаться хлюпающие, жуткие звуки того, как ткани и мозговое вещество превращаются в пюре. Ощущая запах свежей смерти, повисший в воздухе.
Аврора мертва. И я убила её. И я чувствую... ничего... по этому поводу.
- Пойдемте! - говорит Нико, потянув меня подальше от ужасной сцены. Она до сих пор на подошве моего ботинка. Я шаркаю ногой по полу, но не могу от нее избавиться.
- Габс, мы должны идти. Я знаю, что члены королевской семьи уже отправили подкрепление. Черт, они, наверное, вызвали Тени.
Я позволяю ему тянуть меня прочь, потому что мое тело все еще в прострации. Благодаря этому я бегу по коридору в сторону тронного зала. Бой окончен, но есть несколько жертв.
Денни говорит нам уходить, а он останется и убедится, что каждый из людей будет доставлен в безопасное место, как только их обработают. Я не знаю, что это означает, и не спрашиваю. В этот момент мой разум и сердце так далеко друг от друга, я даже не могу сказать, заботит ли меня это.
Я понимаю достаточно, чтобы проявится возле ждущего нас на Крите самолета. Я даже помогаю Морган сесть и пристегнуться ремнями безопасности, пока Алекс и Нико закрепляют Дориана. Я вижу, как Ларс закатывает штанину Морган, чтобы исцелить ее раны.
Они обнимаются, с любовью улыбаясь друг другу, но я не вижу это. Я никого из них не вижу.
Пустыми глазами смотрю, как мы поднимаемся к облакам, подальше от Греции. Подальше от зла, которое разлагалось в царстве Темных.
Долой еще один кусочек моей человечности.
Глава 35
Глава 35
Сейчас по идее я должна плакать. Кричать... хоть что-нибудь. Но нет. Я ничего не делаю, просто сижу в белой комнате у кровати Дориана и жду его пробуждения. Ожидаю увидеть, узнает ли он меня - будет любить - как раньше.
Ларс говорит, что заклинание подействовало на него сильнее, чем мы ожидали. И было трудно пробиться светлой магией через его безупречную родословную и железную волю. Поэтому мы сидим и ждем.
И молимся.
Когда я отказываюсь оставить Дориана, Морган приносит мне чистую одежду и молча начинает раздевать меня.
Я не возражаю, в полном оцепенении, я не борюсь с ней, покорно поднимаю руки над головой, а потом снимаю изодранные штаны.
Теплой мочалкой она смывает следы засохшей крови с моей кожи и расчесывает мне волосы.
И когда я одета во что-то более нормальное, Морган приносит стакан воды и сэндвич, оставляя их на тумбочке.
Нико тоже здесь, хотя он не сидит рядом со мной. Расположившись в кресле в другой части комнаты, словно окаменев, он неподвижно сидит. Мы не разговариваем. Нам больше нечего сказать друг другу.
Он четко дал понять, что здесь он в качестве брата Дориана, а не моего друга. Или того, кем он стал.
Впрочем, молчание - ничто по сравнению со страхом. Через все, что мы прошли - с чем столкнулись - я еще не была так напугана, как сейчас. От неопределенности - незнания.
Чертовски больно желать чего-то, но хуже понимать, что вряд ли это получишь.
Я ненавижу это чувство. Ненавижу страстно желать того, что мне не подвластно. Сегодня я сражалась и победила своих врагов. Я убивала. Я вызвала магию настолько сильную, что с помощью ее превращала кости в пыль.
Несмотря на это, мужчина на этой кровати может сломать меня одним взглядом. Уничтожить меня единственным словом.
Заклинание Ставроса не необратимое, но очень сложное.
И после всех надежд и молитв, чтобы он вернулся к нам, мы узнаем, что Дориан может вернуть свою человечность, но с вероятностью 50 на 50, что его воспоминания будут утеряны навсегда.
Дориан может остаться в забвении навсегда.
С одной стороны, у нас с ним есть шанс влюбиться снова. А с другой - ничего? Он увидит, что я не такая привлекательная теперь, когда от необычности ничего не осталось.
А что если заклинание вообще не сработает? Что если он очнется все еще тем жестоким, злым ублюдком, с которым мы встретились в особняке? Снова попробуем? Или мы просто позволим ему уйти?
И теперь, когда Ставрос мертв, кем станет Дориан?
Королем.
Дориан - новый король Темных.
Я думала, что это станет концом хаоса и смятений, но это только начало. Начало чего-то... большого. Я просто не знаю, чего именно.
- Ты должна поесть.
Я поднимаю глаза на Нико и, нахмурившись, гадаю, что заставило его нарушить обет молчания.
- Ты должна поесть, - повторяет он. - Ты потратила много энергии. Еда поможет продержаться тебе, пока ты не будешь в состоянии восполнить силы.
Я поворачиваюсь к лежащему на тумбочке сэндвичу, взяв и откусив немного, я кладу его обратно. Затем поворачиваюсь к Нико с выражением лица "Теперь счастлив?".
Несколько минут молчания растягиваются между нами, и мы возвращаемся к тому, чем занимались: увязаем в яме отрицаний.
- Ты слышал что-нибудь о Сайрусе? - спрашиваю я, не отводя глаз от Дориана.
- Да. Он быстро поправляется. Но он слишком слаб, чтобы пытаться его перевезти.
- Хорошо. Это хорошо.
- И Денни сказал, что Светлые Чародеи выступили в защиту людей, они очистят их от тьмы и распустят по домам. Темные королевские семьи ушли в подполье. Без Ставроса они не попытаются сразиться за право на трон.
- Хорошо.
Тьфу. Кто-нибудь установит рекорд?
- Остальные падшие дети празднуют. Они, наконец, свободны. Даже Светлые не встанут у них на пути. Но они опасаются, что в конечном итоге будет еще хуже.
Я улыбаюсь, представляя тех людей, которые теперь вольны любить и быть теми, кем они захотят. Я представляю, что есть гораздо больше, таких как они, которые прячутся из страха быть наказанными.
- Денни знает твою мать. Между ними что-то было.