— Внимание! Идет цунами!
В памяти курильчан живы воспоминания. о цунами, которое обрушилось на остров Парамушир 5 ноября 1952 года и кончилось трагически для Северо-Курильска.
Еще наши далекие предки — землепроходцы, открывшие Камчатку и Курильские острова, — были очевидцами разрушений, причиненных цунами.
«8 числа (октября) помянутого 1737 года, — сообщает академик Крашенинников в своей книге «Описание земли Камчатки», — пополуночи в третьем часу началось трясение и с четверть часа продолжалось волнами так сильно, что многие камчадальские юрты обвалились, а балаганы попадали. Меж тем учинился на море ужасный шум и волнение, и вдруг взлилось на берега воды в вышину сажени на три, которая, ни мало не стояв, збежала в море и удалилась от берегов на знатное расстояние. Потом вторично земля всколебалась, воды прибыло против прежнего, но при отлитии столь далеко она збежала, что моря видеть невозможно было. В то время усмотрены в проливе на дне морском между первым и вторым Курильскими островами каменные горы, которые до того никогда не виданы, хотя трясение и наводнение случалось и прежде. С четверть часа после того последовали валы ужасного и несравненного трясения, а притом взлилось воды на берег в вышину сажен на 30, которая по-прежнему, ни мало не стояв, збежала в море и вскоре встала в берегах своих, колыбаясь чрез долгое время, иногда берега понимая, иногда убегая в море... От сего наводнения тамошние жители совсем разорились, а многие бедственно скончали живот свой...»
...Ноябрьскому цунами 1952 года тоже предшествовало землетрясение.
Мне рассказывали, что после первых же толчков во многих местах на побережье раскололись каменные горы, произошли обвалы и оползни. В домах рассыпались печи, в стенах появились трещины, настежь распахнулись двери и окна, с полок упала посуда, из ведер и бочек выплеснулась вода.
Разбуженные гулом и грохотом, жители поселка, не успев одеться, выбежали на улицу. Казалось, что из-под ног уходит земля, и люди метались в темноте с места на место, взывая о помощи.
Вскоре толчки прекратились. Наступила тишина, Многие стали возвращаться в жилища, легли спать. Но были и такие, что не поверили затишью и поднялись на высокие сопки, даже не предполагая, что именно там они найдут спасение.
В это время во мраке осенней ночи нарождалось цунами. Словно бы для того, чтобы разбежаться, океан отступил от берегов, обнажив более чем на километр скалистое дно. На это потребовалось ему минут сорок, после чего с невероятным гулом, подобным артиллерийской канонаде, со скоростью реактивного самолета на берег пошла высотою в десять метров гривастая водяная глыба, сокрушая все, что было на ее пути. Ударившись о выступы скал, она отхлынула, унося с собой остатки разрушений.
И снова короткое затишье.
Через четверть часа пошла вторая волна, раза в два выше первой. Она обрушилась на берег с такой силой, что дрогнули горы, а когда откатилась, в бухте, где стоял Северо-Курильск, осталось голое место.
Когда стало светать, океан еще свирепствовал, но волны, которые он посылал, уже были слабыми, затухающими.
По утверждению японцев, переживших за свою историю более ста цунами, в том числе около двадцати очень сильных, острова Курильского юга менее всего подвержены действиям разрушительных приливных волн.
Но вот вулканам верить нельзя. Иногда они десятки, сотни лет хранят гордое молчание, и неожиданно, когда этого меньше всего ждут, начинают говорить в полный голос. А о вулканах, скрытых в глубинах океана, вообще мало что известно.
Не обошла природа вулканами остров Кунашир. Здесь и вулкан Менделеева, чей усеченный конус с острой скалой на вершине точно мечом рассек небесную твердь. Как бы соперничает с ним на другом конце острова вулкан Головнина с двумя конусами-братьями, обрамленными озерами — большим спокойным Исибинаем и малым — сто метров в диаметре, в котором все время кипит вода, выбрасывая струи черного песка.
А величавый Тятя, молчаливо взирающий на свое семейство огнедышащих гор! Хотя Тятя в последний раз извергался в 1812 году, его все еще не считают потухшим, а только потухающим...
По нескольку раз в день я поднимался по аварийным лестницам на вершину сопки, откуда открывался изумительный вид и на цепь вулканов и на океан, тихий только в промежутках между отливом и приливом, и меня не покидала одна и та же мысль: «Неужели эти легкие неширокие лестницы такие уж спасительные, если вдруг, не дай, как говорится, бог, придет цунами?»