«Муравьи способствуют образованию почвы, обогащают верхний слой органическими веществами. Миллионы вездесущих мурашей прямо и косвенно помогают человеку и в борьбе за лес, и в борьбе за урожай».
С этого дня Таранов уже не расставался с мыслью о муравьях. Как-то в погожий летний день, когда море лежало тихое, светлое под лучами полуденного солнца, ехал он верхом на коне вдоль берега. Подъехал к пионерскому лагерю, спешился, пошел к ребятам узнать, все ли у них тут хорошо. Потом посидел в их кругу у пионерского костра и неожиданно, как бы издалека, заговорил о муравьях. Рассказал, например, что каждый муравейник ежедневно уничтожает — сколько бы вы думали? — тридцать тысяч вредных гусениц. Это в пятьдесят раз больше, чем истребляет дятел. Таежники на материке берегут дятлов, называют их лесными докторами, а вот к муравьям у нас отношение скверное. Часто, завидя в тайге муравейник, просто из баловства малыши рушат его и этим, понятно, наносят лесу большой вред.
— Да и в нашем сельском хозяйстве, оказывается, мураши могут большую пользу принести. — И рассказал о несчастливых огурцах, которые из года в год дают пустоцвет. — Не попробовать ли и вам, ребята, пока вы в лагере, устроить поход за муравьями? Соберем их побольше в лесу, благо он тут у вас под боком, и поселим на совхозных огородах.
И начались пионерские походы за муравьями.
Миновало несколько лет, и мураши-переселенцы обжили новые места. Они и на огородах, как это могут делать только муравьи, трудились неутомимо, заменив пчел, которые здесь никогда не водились.
И что бы вы думали? Пошли курильские огурцы!
Может быть, и эта краткая история с муравьями — одно из чудес, обещанных мне на Курилах...
Много здесь памятных мест, названных в честь отважных русских людей. Имена их нанесены на карты, записаны в морские лоции. Я думаю, когда ученые начнут составлять новые карты и лоции, они не забудут и про тарановский мыс, и про «имение Таранова»...
Когда над океаном выдается чистое голубое небо, можно часами любоваться, как тысячи птиц по нескольку раз в день, точно по расписанию, в одно и то же время совершают моцион.
Покидая свои тесные базары на скалах и опрядышах, плотными стаями летят они к кратеру вулкана и начинают купаться в теплых облаках пара. Это тихое, медленное реяние, сопровождаемое глухим ревом океанского прибоя, длится минут пятнадцать — двадцать; потом птицы стремглав бросаются к воде и, охладившись, снова взлетают, чтобы повторить любимую процедуру.
И так несколько раз подряд, после чего расходятся плотным строем, как одна птица, крыло к крылу.
Но самое интересное, что обычно драчливые, неуживчивые между собой морские птицы, постоянно дерущиеся за место на «базаре», во время моциона соблюдают строгую очередь к теплым парным ваннам.
Пока в «парной» находятся, скажем, черные и белые чайки, в стороне темной тучей, закрывая солнце, ожидают рогатые тупики, или, как их тут называют, морские попугаи.
Потом длинной дрожащей вереницей подлетают к вулкану ары и урилы, а в небесном предбаннике, кружась, ждут своего срока беспокойные кайры, которых здесь, как и на острове Тюленьем, великое множество.
Однако у пернатого царства такие «банные» дни бывают не часто.
Когда я спросил в редакции, с кем из старожилов Южно-Курильска следует встретиться, мне назвали учителя физики Юрия Михайловича Баташонка. Он, говорили мне, много бродил по острову, интересуется айнами, когда-то населявшими Кунашир, и недавно посетил раскопки на местах древних айнских становищ.
Вечером я отправился к Юрию Баташонку, надеясь встретить солидного, пожилого человека. Но каково же было мое удивление, когда навстречу вышел худенький, застенчивый юноша! Сперва я подумал, что передо мной сын учителя физики, и спросил, дома ли его отец.
— Так ведь и я отец, — улыбнулся он. — Как раз проснулся мой курильчонок, можете познакомиться...
— Значит, вы и есть старожил Кунашира?
— Считайте, что так. — И шутливо улыбнулся: — А вот Ангелина моя — новосел...
В это время вышла на крыльцо, держа на руках ребенка, жена Юрия — невысокая стройная женщина с коротко подстриженными рыжеватыми волосами. У нее было несколько замкнутое лицо, зато в глазах можно было прочесть скрытую гордость, когда Ангелина Александровна «знакомила» меня со своим первенцем, которому в этот день исполнилось... полгода.
— Юра, что ты сказал про свою Ангелину? — спросила она мужа с притворной строгостью.