— Послушайте, — сказал он, вставая. — Я начинаю жалеть, что причинил вам беспокойство. Не стоило приходить и тем более задерживаться здесь. Если вам нравится лежать в одиночестве, на пустой желудок, и горестно глядеть в стену, вы имеете на это право, а мне лучше поскорее убраться.
Кэролайн с трудом перевела дыхание и, уставившись в чашку, исходившую тонким парком, пробормотала:
— Я… Я не хотела…
— Ничего, мисс Вэйн, не извиняйтесь. Плюньте на это.
Он же ее не дослушал! Но, черт возьми, он прекрасно знает, что она собиралась сказать, просто больше ничего не желает слышать. Хочет уйти, предоставив ее своим капризам.
— Простите, мистер Браун, если я показалась вам грубой.
— Нет, вы не показались мне грубой. Вы просто грубая.
Щеки Кэролайн вспыхнули.
— Хорошо. Я прошу прощения.
Ее извинение, кажется, не произвело на него никакого впечатления, и она вдруг осознала, как отчаянно не хочет, чтобы он вот так ушел. Ушел, решив, что Кэролайн Вэйн просто невоспитанная, не способная на элементарное чувство благодарности, из-за чего, как видно, и живет до сих пор одна. Кто же захочет жить с такой злючкой?
— Простите, Джастин, но я настолько привыкла к своей независимости… Да и болеть не умею. Меня ждет масса работы, у меня просто нет права болеть.
— У вас нет права появляться в ближайшие дни на службе. Я запрещаю вам. — Он вздохнул, выражение его глаз смягчилось. — Последний раз спрашиваю, вы хотите есть? Да или нет?
— Не так, чтобы очень…
— Я что-нибудь приготовлю.
С этими словами Джастин удалился на кухню, а Кэролайн расслабилась и прикрыла глаза. Она, конечно, ни на что не променяла бы свой образ жизни, не вышла бы замуж. Но иногда думала, что если бы нашелся достойный мужчина, который не подавлял бы ее, заботился о ней, подавал чашку чая, когда это необходимо, то, пожалуй… Ни один из бывших любовников на роль мужа не годился. А вот Джастин Браун, несмотря на усмешку, возникающую на его губах в самое неподходящее время, вполне мог бы соответствовать ее представлениям о том, каким должен быть спутник жизни. Все это, конечно, ерунда, и мужем он ей никогда не станет, но почему в голову пришли вдруг такие мысли? Вот вопрос!
— Спящая красавица, проснитесь. Кушать подано!
Услышав его голос, она открыла глаза, кивнула и села.
— Боюсь, ничего особенного, что уж вышло…
Опустив поднос на колени, Кэролайн увидела поджаренные кубики хлеба, залитые яйцом, и чашку со сливками. Яичница не относилась к ее излюбленным блюдам, но все лучше, чем ничего. Только начав есть, она поняла, насколько голодна. Шутка ли, за полтора дня ни крошки хлеба во рту!
— Большое спасибо, Джастин, у вас получилось вкусно.
— Ну, с этим всегда так, — сказал он, усаживаясь в кресло. — Еда, приготовленная кем-то другим, кажется вкуснее.
— И часто вам приходится готовить? — спросила Кэролайн, утолив голод и сделав передышку.
— Да чуть ли и не впервые, — сухо ответил он.
Кэролайн удивленно взглянула на него.
— Так вы предпочитаете пользоваться услугами других?
— Можно и так сказать.
— Наверное, вы избегаете женщин, которые привыкли питаться всухомятку, перехватывая что-нибудь на ходу, — рассеянно проговорила она, берясь за чашку со сливками. — Оно и правильно! Нечего цепляться за таких неумех, которые и сами неправильно питаются, и других накормить не умеют.
— Знаете, Кэролайн, я кое-что заметил за вами. Хоть сами вы и не прочь иной раз поиронизировать, но вот когда кто-то пытается пошутить в ваш адрес, вы раздражаетесь.
— Я и не думала иронизировать… Можете считать это неудачной шуткой.
— Да, я и не привык готовить для женщин. Предпочитаю, чтобы они готовили для меня. Но это, повторяю, не путь к моему сердцу. Я даже не из всяких рук буду принимать еду.
— Ну, раз из моих рук вы ее принимали, то я вполне могу считать себя польщенной, не так ли? — бездумно спросила она, но, взглянув на босса, встретилась с холодным и насмешливым взглядом.
— Можете и так считать, если угодно. Я вот тоже готовил для вас, но это ничего не значит.
Оброненные им слова повисли в воздухе во всей своей грубой простоте. Конечно, она всего лишь одна из его служащих, о чем говорить? Ну, сварила она ему макароны, ну, зажарил он ей яичницу… Это еще не повод, как говорится, для знакомства.
— Да я и не затем пришел сюда, чтобы вас кормить. Я пришел вас поздравить с выигранным процессом. Но оказалось, что вы больны и явно не способны позаботиться о себе.
— Да нет, вы ошибаетесь. Я способна о себе позаботиться.
— Это я уже слышал. Но ели вы так, будто голодали неделю.
— Перестаньте! Это совсем не так! — воскликнула, чуть не плача, Кэролайн, вдруг возненавидев самое себя.
— Неважно. Главное, что я пошел на кухню лишь потому, что надо было хоть чем-то подкрепить ваши угасающие силы.
Что он себе воображает? Что я пытаюсь завлечь его? — подумала Кэролайн, терзаемая стыдом и обидой. Неужели решил, что я способна на кокетство и стараюсь преобразить всякий пустяк в нечто многозначительное? Типичный холостяк, зорко оберегающий свою свободу от преследующих его женщин. Вот и ее воспринял, как одну из особей этой бешеной стаи. Она оцепенела, сжавшись от мысли, что он ее остерегается.
— Кэролайн, что вы молчите? Вы меня слышите?
— Да, слышу, слышу! Просто плохо себя чувствую. Какое-то отупение. Нужно встряхнуться и что-то начать делать, иначе…
Мисс Вэйн переставила поднос на столик, откинула голову на диванную подушку и закрыла глаза.
— Чувствуете себя незаменимым членом общества?
— Что-то вроде этого. Живу как заведенная, и вдруг остановка. Ощущение, что какая-то часть меня по инерции пролетела дальше. Надо действительно подлечиться.
— Да уж, постарайтесь, милая. Успокойтесь, соберите все свои разлетающиеся части. На худой конец вызовите врача.
— А вы часто болеете? — взглянув на него, спросила она.
— Ну, я мужчина. Перемогаюсь, как могу. — Он увидел, что она успокоилась, и улыбнулся. — Каждый раз спасает нависшая угроза чьей-то опеки! Вы и по себе видите. Вот пришел человек, и у вас появилась раздражительность, повысилось, возможно, кровяное давление, поскольку вы стараетесь сдерживаться, не раскричаться, вообще не выставить меня за дверь. Я понимаю ваше состояние и не обижаюсь. Более того, в качестве домашнего лекаря, — тут лицо его приняло уморительное выражение старенького семейного доктора, неутомимого борца с любой инфекцией и бациллой, — я настоятельно рекомендую: до конца недели и носа не смейте показывать в офисе.
— Посмотрю, как буду себя чувствовать, — без тени улыбки, ответила Кэролайн, все еще продолжая сердиться на него.
Вспомнилась Джулия, ее белокурые волосы, кукольное личико. Она погорячилась, посягнув на холостяцкую свободу. Понятно, девочке хочется замуж. А вот ей, Кэролайн Вэйн, этого не надо.
Так что зря он пугается, то и дело объясняя, что его появление здесь вызвано лишь сочувствием.
Кэролайн собралась встать, но Джастин остановил ее.
— Подождите, я не все сказал.
— Что же еще?
— Вы со своей командой здорово поработали, и я хочу особым образом всех вас отблагодарить.
— Полагаю, мы все будем просто счастливы.
— Вот я и решил, Кэрри, посоветоваться с вами, — продолжал он, оставив без внимания ее слова.
— Посоветоваться со мной? Где мой календарик? Я должна обвести сегодняшнее число красным кружком.
— Отношу эту реплику, мисс, на счет вашего болезненного состояния, — усмехнувшись, парировал он. — Вы ведь знаете своих людей лучше, чем я.
— Допустим… — буркнула она. — Но позволю себе, мистер Браун, заметить, мои сотрудники так редко видят большого босса, что наверняка будут крайне смущены.
Джастин нахмурился, холодно взглянул на нее, но она — невинное создание — лишь безмятежно улыбнулась.