— Это вам, Алексей Степанович.
Он долго рассматривал и перебирал цацки, потом спросил, откуда они у меня.
— Помните, я говорила вам о разбитой голове старой теткиной куклы? Вот оттуда, а я чуть не выкинула их!
— Вещи старинные, прекрасные, ну и что ты за них хочешь?
Мысленно перекрестившись, словно собралась броситься с утеса, я сказала, глядя ему в глаза:
— Вашу долю в этой фирме.
Брови его взлетели вверх от такого сверхнаглого заявления. Он подумал и сказал:
— Акции твои, но с этим, — он кивнул на стол, где лежали драгоценности, — давай поступим так: я возьму себе перстень и булавку, а серьги оставь себе, смотри, какие красивые, просто редкостные.
— Вы лучше меня знаете, что пакет акций стоит во много раз дороже, но дело не только в этом. Я просто не буду носить их.
— Ну как знаешь! Сейчас я занят, но не бойся, не обману.
И он не обманул, я стала владелицей контрольного пакета акций фирмы, где продолжала работать в качестве замдиректора до декретного отпуска. Когда родила и села дома воспитывать сына, то из получаемых немаленьких дивидендов небольшую часть тратила на жизнь, а на другие по совету Пестова прикупала акции других предприятий. Очень богатой женщиной я не была, но могла не тревожиться за завтрашний день своей семьи.
Однажды после ужина Стас подсел ко мне и вкрадчиво начал:
— Сашок, а Сашок, — он так иногда меня называл, — а что с домом?
— С каким домом? — спросила я, прижимаясь к нему и не думая ни о чем плохом.
— С домом твоего деда в Архангельске. Ведь он твой?
Я резко отодвинулась от него.
— Тебе что, жить негде?
— Ну как ты не понимаешь, ведь этот дом может быть ключом ко всему.
— Каким образом? В нем никого нет, все ценное Юлька с Костиком из него выгребли.
— Ты была в этом доме год назад, мало ли кто там теперь?
— Предположим, кто-то самовольно вселился в него или же Юлька успела продать его от моего имени. Ну и что из того? Кто бы и на каком основании в нем бы ни жил, что они могут знать обо мне?
— Не скажи! А лохматый?
Я вытаращила на него глаза:
— Ты считаешь, что он живет в этом доме и ждет, когда мы его там накроем? Чушь!
— Может быть, и чушь, но узнать о новых владельцах надо.
И он узнал: в доме живет семья, выехавшая из Таджикистана. Муж служил офицером на границе, теперь уже не военный, родом с Украины, как и его жена, у них трое детей. Дом они приобрели законным образом у его владелицы.
— Конечно, приобрели они его незаконно, поскольку продала его Юлька по моим документам, но доказать это сложно, а главное — зачем? Люди эти ни в чем не виноваты, ты ведь не хочешь, чтобы они оказались на улице?
Этого Стас не хотел, дом интересовал его не сам по себе, а только как ключ к разгадке. Я полагала, что на этом мы закончили историю с домом, но ошиблась, жизнь порой выкидывает неожиданные номера.
Денис родился в январе, а уже летом я жила с ним на даче у Пестовых по настоятельному приглашению Нины Федоровны. Она давно приклеилась ко мне душой, как, впрочем, и я к ней. Свою дачу мы пока не купили, летом в городе страшная парилка, и я обрадовалась возможности выехать с ребенком на природу. Стас приезжал к нам почти каждый день. Была еще причина быть рядом с Ниной Федоровной: в середине мая от передозировки умерла Марина. Пестова трагедия здорово подкосила, он стал угрюмее и суше. Нина Федоровна убивалась и плакала долго, но, отплакав свое, оправилась и даже как-то посвежела. Конечно, она не забыла дочь, но ей стало легче от того, что не приходилось ежечасно о ней беспокоиться. Пестов хмурился при виде моего мужа, он так до конца и не смирился с моим замужеством, но, видя, что я счастлива, молчал. К Денису особенного внимания не проявлял, я убедилась, что он ничего не заподозрил. Была суббота. Пестов соизволил посетить собственную дачу и сидел в кабинете, проворачивая какие-то дела по телефону. Стас вчера не приехал, звонил, обещал быть сегодня утром около одиннадцати, а сейчас еще не было и десяти. Денис играл с Валерой, Нина Федоровна за ними присматривала. Мне захотелось искупаться. Когда я шла по тропинке, то заметила сзади фигуру охранника. Ну понятно, Пестов дома, вот и послал, можно подумать, что я корона персидских царей и меня все хотят украсть. Наплававшись всласть, я хотела уже возвращаться, но в воде было так хорошо, что я решила устроить последний заплыв. Развернувшись к берегу, я вдруг увидела, что какой-то мужчина неподалеку задергался и пошел ко дну. Пришлось нырять, вытаскивать его. Потащила его к берегу, он был страшно тяжелый, и через несколько метров я поняла, что переоценила свои силы, хотела отпустить его, но пальцы свело. Мужчина опять задергался и потянул меня вниз. Последнее, что я ощутила, — кто-то больно тянет меня за волосы.