— Мы успеем!
Я не мог подвести всех, особенно, когда обратился к родовой силе. Не тогда, когда вытягивал магию из членов своего рода.
И отчасти был готов к тому, что при очищении душ окажется больше десяти. Мне ведь изначально показалось странным и концентрация гадких душ, и их сплоченность.
Их было не десять, сотни душ каким-то образом, объединившихся в десять тварей. Сотни душ слагавшие одно ядро — один дух, и распавшиеся при очищении.
И всех их сейчас нужно отправить на перерождение… Но сначала собрать кристаллы, собрать, впитать и…
Мощный удар и я буквально вбиваюсь спиной в землю. Спиной, не животом, что было бы гораздо хуже. Сириус перехватил контроль перед самым падением и перевернулся. Хруст костей заглушает вой. Мой ли? Рода или Ашты? Или того, кто все это затеял? Не знаю.
Ведь я успел открыл путь… Эти души ему не достанутся.
Боль оглушала, все плыло перед глазами, в клубе из магии я пытался разглядеть лицо в небе… Но видел лишь размытые три пары крыльев… Тьмы, света и стихий —переплетение воды, огня, земли и воздуха. Мешавшие своим блеском чистой энергии разглядеть лицо. Еще немного бы… Чуть-чуть!
— Род, Ашта… — сознание уплывало, жизнь утекала вместе с магией, но я успел приказать прежде, чем отключиться. — Сириус, кокон…
Глава вторая
Голоса вкручивалась в сознание надоедливыми мошками, обрывками фраз, незаконченными словами… Я слышал их и не слышал одновременно.
— Мэнор, держи крепче! — гневный приказ тетушки чуть встряхнул и меня.
Видел ли я когда-нибудь тетушку в такой ярости? Не доводилось, и слава богам!
Но вот со стороны посмотреть хотелось, тем более на то, как тетушка руководит главой рода Даррак.
Однако все попытки были тщетными.
Веки отяжелели настолько, что я даже не понимал, а я есть ли они у меня вообще?
Тело не собиралось подчиняться. Я его совершенно не ощущал. Но абсолютно точно был жив.
Будь я лишь душой без телесной оболочки, то видел бы все, что происходило, перемещался бы в пространстве и в итоге был бы направлен на перерождение ликвидатором. Тем более отец здесь и тетя… Они оба отличные ликвидаторы, уж это я знал не понаслышке. Никто из них бы не дрогнул.
Значит меня погружают в стазис и скоро сознание снова померкнет, будучи усыплённым властной тётушкиной магией.
— Сириус, — мысленно позвал я.
Мог бы и вслух прокричал.
— Сириус…
Страх накрыл удушливой волной. Я жив, а мой иллами? Он стал платой за мою жизнь?!
Я перестал слышать голоса родных, погружаясь в беспросветную пучину. Сейчас я усну, так и не узнав, где мой иллами…
— Поспишь позже, мальчик мой, — нежный перелив голоса, от которого хочется одновременно спрятаться и оказаться как можно ближе к носителю.
Голос наполненный такой мощью, что сомнений не остаётся — его обладатель бог.
— Богиня… — восхищенно протянул то ли вслух, то ли мысленно.
Понять было сложно говорю ли я или только думаю.
— Твой иллами на Грани, восстанавливается. Не тревожь его, — строго предупредила Айвана. — Не разочаруй меня, Айтерртей.
Если бы мог — вздрогнул бы. Вторым именем меня никто и никогда не называл. Это имя — прихоть матери, три божественных имени сплетенных в одно целое.
Айвана, Терран, Татей — Айтерртей.
Отец не имел права называть меня так, но пошел на поводу умирающей жены, выполнив ее последнюю просьбу. Правда, сделал по-своему, первое имя дал традиционное, согласно очереди рода и лишь вторым то, каким просила назвать меня мама.
Мы почитаем богов, любим и трепещем перед ними, и считается кощунством использовать их имена. Поэтому на Тантерайте нет никого, кто носил бы имя богини или богов. И я не слышал, чтоб в других высших мирах было иначе. Еще по этой причине, я всегда представлялся только первым именем. Пусть мое второе имя являлось не полным отражением божественных имен, но все же…
Не оскорбительно ли оно для них?
— Простите… — начал было извиняться, но был оборван нежным голосом.
— Айтерртей, нам нравится звучание, — богиня легко угадала мои мысли, наверное, просто считала. Это в ее силах, как и многое другое. — Ты отмечен нами при рождении, мальчик. И не только ты…
Хотелось спросить о том, кто еще, но я хорошо знал: боги сами открывают завесу, сами решают, что сказать нам, смертным. И нельзя настойчиво требовать ответа. Как и нельзя сейчас спросить о шестикрылом, ответа не будет. Могут наказать не только спрашивающего. Но и весь род.
Я был счастлив только от того, что Айвана снизошла ко мне, даровала свою милость. Она не просто пришла, она развеяла мои тревоги: Сириус жив и ему помогают.