– Наташ, – сказал Павел Николаевич, – проверить работоспособность не получится, у камеры сели батарейки.
– И как же нам быть?
– Я предлагаю поехать на Чиланзар в торговый центр, там я точно их видел, поставить и проверить.
– Хорошо, так и сделаем.
Улица Навои встретила нас жарой, запахом разогретого асфальта и бензина. Мы шли мимо бочки с квасом.
– Будешь квас?, – спросил Павел Николаевич.
– Да что там квас, я сегодня еще и не обедала.
Павел Николаевич засмеялся. Я хотела просто пошутить, безо всякого подтекста, но когда мы выпили квас, он сказал:
– Я живу на Чиланзаре возле торгового центра, мы можем зайти ко мне домой пообедать и с мамой познакомиться.
Хорошо, что он сказал это, когда квас закончился, а то я бы поперхнулась. Что-то явно события сворачивают не туда: для чего мне с его мамой знакомиться? Мое замешательство он понял по-своему:
– Мы сейчас позвоним, и убедимся, что мама дома. Если вдруг ее нет дома, тогда не пойдем.
– Нет, – сказала я, – спасибо. Мне не привыкать без обеда. Я лучше до дому потреплю.
– Да пойдем, – улыбнулся он, – ты же по натуре авантюристка.
Вот этого говорить ему не стоило. Потому что после этих слов я уперлась как баран. Не зря же я по гороскопу Овен.
– Не пойду. Спасибо за помощь, и до свидания. Я домой поеду.
– Вот чудо упрямое!, – схватил он меня за руку, – давай хоть до метро тебя провожу.
Мы дошли до метро почти молча, настроение у Павла Николаевича испортилось. Я ругала себя: надо мне было брякнуть про этот обед…
– Я не имел в виду ничего плохого. Не пойму, почему ты упрямишься, – сказал он на прощанье.
Пока я доехала домой, день клонился к вечеру. Дома была одна бабушка, мама с братишкой на даче с ночевкой.
Бабушка взволнованно встретила меня в дверях:
– А к тебе Юрка приходил. Хотел попрощаться. Сказал, что завтра в стройотряд уезжает.
– И что, он больше не придет?
– Сказал, что не знает. Если успеет, зайдет попозже.
Настроение стало еще хуже. Теперь еще и Юрку до конца лета не увижу. Сегодня явно не мой день.
Стемнело, Юрки не было.
Бабушка легла спать. Пришлось лечь и мне, и ворочаться с боку на бок, вытирая навернувшиеся слезы. Вдруг раздался звонок в дверь.
Я вскочила, накинула халат, бабушка за мной. Конечно, это был Юрка.
– Бабушка, мы посидим во дворе?, – спросила я.
– Нет, сидите вон на лоджии, – сказала бабушка и ушла в нашу с ней комнату.
Мы пошли на лоджию и сели рядом на сундук, не включая свет.
Окна были открыты, оттуда падал свет от уличных фонарей, от легкого ветерка шумели листвой тополя. Хорошо, что в темноте Юрка не видел моих заплаканных глаз.
– А я завтра уезжаю.
– А я уже знаю. Боялась, что ты не придешь.
– Да я у сестры был, помогал навес делать. Только закончили.
Мы сидели, касаясь друг друга плечами. Юрка рядом, такой родной. Слезы сразу высохли и на душе стало спокойно.
– Мы едем в Смоленскую область, в город Гагарин. Будем там строить коровник.
– Странно, физики – и коровник.
– А ты хочешь, чтобы мы синхрофазотрон строили?, – засмеялся Юрка.
– Я хочу, чтобы ты из Ташкента не уезжал, – тихо ответила я.
– Натуль, ну не расстраивайся. Я тебе письмо напишу.
Я молча кивнула.
– А когда приеду, мы с тобой пойдем в секцию моржей, будем закаляться.
– Хорошо, – послушно кивнула я.
Я готова была с ним идти хоть к моржам, хоть к аквалангистам или парашютистам, хоть в отряд космонавтов. И еще мне хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался. Но мы оба понимали, что это невозможно.
– Я пойду, Наташк. Пока пешком дойду, метро ведь уже закрылось.
Мы тихонько подошли к двери, не включая свет в коридоре. В полной темноте белела Юркина рубашка. Мы стояли, держась за руки, глядя друг другу в глаза и никак не могли расстаться. Чтобы видеть друг друга, стояли очень близко.
– Я буду по тебе скучать, – прошептал Юрка, и я почувствовала на губах его дыхание, – очень-очень…
Мы почти поцеловались, но тут раздался голос:
– Ребята, а вы знаете, что уже очень поздно?
Это недремлющая бабушка зорко несла свою вахту. Не знаю, что она в темноте увидела, но Юрка тут же открыл дверь и выскочил на площадку.
Я выскочила за ним, но он уже несся по лестнице вниз, на ходу послав мне воздушный поцелуй.
Глава 18
Лето закончилось без особых приключений. Работу по философии я дописала, и даже напечатала сама на старенькой машинке, которую мама взяла для меня на время у своей подруги. Павел Николаевич «держал дистанцию», больше никуда меня не приглашал и не вел посторонних разговоров, и без комментариев забрал у меня работу на конкурс студенческих научных работ.