— Чтобы ты простил меня…
— Я тебя простил. А теперь и ты прости и оставь меня. Я не хочу тебя больше видеть.
И всё же я ещё долго не мог спокойно думать об Уне, без щемящего чувства в душе, видеть её на дворе. Довольно много времени прошло, прежде чем я перестал вспоминать о ней.
Больше всего помогли другие женщины, появившиеся после неё. Но с ними всё уже было легче и спокойнее.
Я открыл для себя, что каждая женщина уникальна и неповторима, каждая моя возлюбленная была хороша по-своему. Впрочем, ни с одной не складывалось прочно долгой связи, может быть потому, что за пределами ложа, нам совсем не о чем было даже говорить. Словом, будущей дроттнинг среди них не было.
И среди этого всего, малявка Сигню дала мне крутой отворот поворот.
Это был повод задумываться о ней и часто. Ведь я видел, что понравился ей, теперь меня уже не обмануть: и жаркий румянец и чуть покрасневшие губы и вдруг…
Вдруг поднимает дерзко голову и говорит, что не хочет меня в мужья. Почему? Что не так я сделал за то мгновенье, когда она подняла глаза на меня? И ведь как смотрела, когда говорила! Мне показалось, я ростом меньше её…
Но пусть я не нравлюсь ей, но ведь не может она не понять выгоды моего предложения. Поймёт. Пусть подрастёт и поймёт. За кого ей ещё идти замуж? Глупо отказываться от меня, вернее от Брандстана.
И всё же я всё чаще думал, чем я так не понравился ей?..
Ньорд позвал нас, с моими алаями участвовать в очередном набеге на Гёттланд. За годы своего правления он присоединил уже почти половину Гёттланда и давно уже не страшился их набегов. По-моему нападать на гёттов стало для него своеобразным развлечением, вроде охоты.
Да, на этот раз мы с ньордовой небольшой, но отлично обученной ратью захватили пару деревень почти без потерь и пресекли попытки отбить их, почти не понеся потерь. Весь этот поход не слишком нравился мне, но решал здесь не я, это была война Ньорда, а я всего лишь союзник. Я мог его понять — ему хотелось увеличить свой крошечный Асбин и, он с успехом это делал.
И всё же я сказал, что думаю об этом:
— Это же гётты, под свеями жить не захотят.
— Кто не захочет, пусть уходят, — легко усмехнулся Ньорд, — мои бондеры заселят эти земли. А ты чего философствуешь, книжек своих перечитал? Девок не берёшь?
Девок… Ко мне в палатку и правда, привели нескольких:
— Вот, хакан, самые лучшие в деревне.
Я посмотрел на перепуганных женщин, растрёпанные, они жались друг к другу.
— Нетронутые есть? — спросил я.
Несколько девиц покраснели, пряча лица.
— Этих отпустить и не трогать, — приказал я.
Но ратник замялся:
— Особар возьмёт их тогда. У нас его ещё зовут ещё Болли («Злой»).
Я посмотрел на него:
— Запри их до утра, — а посмотрев на женщин, спросил: — кто хочет быть со мной? Остальные, идите по домам, вас не тронут.
Остались все. Я выбрал одну. Она была смуглой и жёсткой, как железная, и брала инициативу на себя, будто дожидалась меня в этой своей деревне. Вот тебе и захватчик…
Да, время шло. Со времени сватовства Брандстанского наследника прошло три года. За меня посватался конунг из-за Западных гор, и это так напугало меня, что я поняла, пора принять решение о моей дальнейшей судьбе. Выбрать кого-то, из моих алаев, выйти за Сигурда Брандстанского или остаться свободной линьялен.
У каждого из этих путей были и выгодные стороны и отрицательные. Думать о Сигурде я не хотела, хотя это было самым верным выбором для обоих йордов.
За моих алаев тем более, ничего привлекательного в том, чтобы стать женой любого из товарищей моего детства я не видела.
Больше всего хотелось склониться к тому, чтобы остаться свободной. Конечно это самое приятное, самое легкое существование, в этом случае я смогу выбирать себе возлюбленного без обязательств. Но дети мои потеряют навсегда право занять мой трон. Значит, род Торбрандов оборвётся на мне.
Следующим конунгом Сонборга станет кто-то другой, кого выберет Совет алаев после моей смерти. Это получалось какое-то предательство моих отца и матери, всех моих умерших младенцами братьев. Я не могла так сделать.
Словом, я тянула время, не решаясь принять предложения Брандстана.
В школу мы больше уже не ходили. Но занятия мои не прекратились, ни с Дионисием, ни с Маркусом, ни с Фроде, ежедневные, иногда до глубокого вечера.
Но больше всего времени я проводила, помогая в лекарском деле своим дорогим Хубаве и Ганне.
Тётя Сольвейг теперь все дела вершила вместе со мной, постепенно складывая обязанности повелительницы на мои плечи. Она продолжила все начатые моими родителями дела, благодаря этому сохранились и школы и Библиотека, которая приумножилась значительно за прошедшие годы. Мореходы наши мало того, что привозили книги, все они были теперь грамотные, поэтому обязаны были делать записки. Купцы привозили книги со всех концов света. Переписчики работали исправно, и Библиотека стала доступна для всех абсолютно бесплатно. Количество читателей множилось, была устроена читальня. И я подумывала о том, чтобы построить новое здание библиотеки, которое объединило бы и читальню, и учебные помещения.