Я не знала до тебя, что есть любовь, что у любви столько прекрасных лиц, что она возносит к небесам, и не спускаешься уже вниз. Ради любви стоило родиться и жить…
Я не знал любви до тебя, Сигню. Я думал, что знаю. Я считал себя опытным. Но оказалось — в наш союз я вступил таким же девственником, как и ты. А теперь, с тобой, я впервые узнаю, что это такое, растворятся от счастья, таять наслаждением любимой, разгораться навстречу её желанию.
У меня никогда ещё не было такого сильного ощущения жизни, как теперь. Будто всю мою предыдущую жизнь я только готовился к этой. Но вот теперь я живу. Теперь мы живём. Мы стали одной плотью и одной душой. Я не знал, что можно стать с кем-то настолько близким…
Я думал, я наслаждаюсь любовью, когда раньше бывал с женщинами, но оказалось, всё прошлое было не то, бледная тень, лишь намёк. Даже ощущения моего тела теперь были совсем иные.
Я стал совсем другим человеком даже телесно в этой любви. Я теперь только превращался в Мужчину, в Человека. С ней. И слово это «любовь», совсем иной, настоящий смысл обрело теперь…
… Мы идём в баню, мороз на улице такой, что слипаются ноздри. Но разогревшись в парильне, мы выбегаем на мостки, чтобы прыгнуть в прорубь и с визгом восторга вынырнуть и бежать снова в жар бани. Этого я не делал раньше, это её, Сигню, забава. Она сказала, что её с детских лет так закаляли, поэтому она никогда не болела.
Я тоже не болел, и ко мне применяли всевозможные тренировки и закалку, но такого я не делал раньше никогда. Может быть, потому что вблизи Брандстанской столицы не было озера, как под стенами Сонборга, да и до берега фьорда было не близко, никто не селился прямо на берегу, кроме рыбаков. Впрочем, оказалось этот обычай привезли с собой славяне, приехавшие с матерью Сигню.
В одной из женщин, прислуживавших нам, Сигурд признал саамку.
— Asunut taalla kauan? (давно здесь живёте?) — спросил он. Она удивилась и ответила:
— Meiheni on taalla (мой муж здешний).
— Ja monet lapset? (и детей много?) — продолжил спрашивать, улыбаясь, Сигурд, в то время как я не понимала ни слова.
— Seitseman (семеро).
Когда мы отошли уже от неё, всё ещё изумлённо смотрящей нам вслед, я спросила:
— Сколько языков ты знаешь, Сигурд?
— Сколько? — он улыбается, польщённый моим вопросом. — Ну, давай считать: суоми, бриттский и сакский — плохо, данский, греческий и латынь. А ещё славянский. Ему учила меня мать сама, говорила на славянском со мной.
— А я, кроме славянского, только греческий и латынь. Поучишь меня?…
Мы много говорим, я рассказываю ему о моих планах насчёт лекарен и Детского двора, он рассказал, что хотел бы построить множество фортов по всему Самманланду, а потом и по всей Свее:
— Получится много очагов, вокруг которых станут собираться люди, ты понимаешь?
— Кажется, да. Сейчас вся Свея это несколько городов-столиц, всё остальное — деревни, хутора, сёла. А так начнут расти новые города…
— Именно! — подхватил, обрадованый моим единодушием, Сигурд, — укреплённая крепость привлечёт людей, ремесленников, жители окрестных деревень вокруг смогут укрыться там, в случае вторжения врагов или эпидемий, например… ведь так и людей постепенно в Свее прибавится…
Мы много ещё о чём говорили, мечтали, обсуждали.
Ещё больше — целовались и занимались любовью, иногда путая день и ночь, не размыкаясь по многу часов. Причём, чем дальше, тем больше. Потому ли, что я всё больше начинала желать его день ото дня, и он чувствовал это и воодушевлялся моим желанием. Потому ли, что страсть росла в нас по мере того как мы больше узнавали друг друга. Я не знаю.
Но мы становились другими людьми в течение этого времени. Влечение душ, что соединило нас вначале, подкреплённое и усиленное теперь нашей объединившейся плотью, сделало нас куда более совершенными существами. Словно, как в древней книге у Дионисия: две разделённые половины воссоединились.
Время пролетело очень быстро.
За нами приехали алаи… Как нам не хотелось покидать наш маленький, укреплённый домик, где мы были всего лишь влюблённые, беззаботные мечтатели…
Но едва мы сели на коней, радостное воодушевление овладело нами — теперь всё, о чём мы намечтали, мы воплотим в жизнь…
Глава 9. Самманланд
Вначале, вступающие на путь правления йофуры, поедут в Брандстан. Так решили на Совете. Здесь их татуируют, после чего они приедут в Сонборг — будущую столицу Самманланда, где теперешние линьялен перед всем народом передадут им свои короны. И наденут новые конунг и дроттнинг новые короны, короны, объединённых земель — Самманланда.