— Эти аллеи всегда заканчиваются тупиками, — Эллин бросила беглый взгляд вперед, и ее лицо приобрело озадаченное выражение.
— Не всегда, но часто, — поправил он и объяснил, что первоначально они были сделаны как ловушка для пиратов.
— Здесь были пираты?
— Грекам всегда нравилось пиратство, — Симон внезапно замолчал, и Эллин поняла, что он решил не продолжать. Некоторое время он молчал и был каким-то отчужденным. Но когда они наконец добрались до таверны, где все танцевали, и стали наблюдать за ловкими танцорами, Симон стал объяснять ей, что означают различные движения.
— Все это уходит корнями в мрачное языческое прошлое, — улыбнувшись, сказал он. — Эти танцы берут свое начало от оргий, устраиваемых в честь того или иного бога, хотя, наверное, вам это известно?
Она покачала головой.
— Нет. Думаю, мне следовало бы прочитать больше о греческой мифологии.
Он ничего не сказал, и они молча прошли мимо, оставив таверну позади. Они направились к причалу, и каждый был погружен в свои мысли. Ей казалось, что он богат, хотя для такого вывода не было никаких оснований. Он был образован, отлично владел английским. Возможно, он был судовладельцем, табачным плантатором или владельцем оливковых рощ. Она подняла глаза и хотела поговорить с ним об этом, но, увидев его сосредоточенное лицо, не осмелилась это сделать. Выражение его лица, казалось, запрещало подобную фамильярность.
Из Микен они поплыли на маленькой лодке к Делосу. Вышли в открытое море, миновав маленький островок Сент-Джордж, и менее чем через час после отплытия из Микен они бродили среди развалин того, что древние греки называли островом света, где был рожден лучезарный Аполлон. Три храма, посвященных этому богу, лежали в руинах. В каждом уголке, в каждой щели произрастали цветы, радуя глаз своим изобилием. Сломанные колонны и разрушенный мраморный фундамент, обломки статуй и осколки фронтонов — это все, что осталось от былого величия Делоса, процветающего торгового центра. Самыми прекрасными и известными памятниками были священные львы, но из их длинного ряда, некогда охранявшего святилище около Священного озера, осталось только пять. Частично разрушенные временем, но тем не менее необычайно впечатляющие, они стояли на своих мраморных постаментах, грациозно наклонив головы.
— Пребывание на необитаемом острове вызывает сильное волнение. — Эллин оглядывалась вокруг, затаив дыхание от восхищения. Они карабкались по склонам горы Синтус и видели город, где раньше находились знаменитые Дом Дельфина, Дом Трезубца и Дом Масок.
— Это самое чудесное место.
Здесь были мраморные столы и стулья, прекрасная мозаика и, конечно, большой театр на пять тысяч человек. Поднялся ветер и растрепал ей волосы. Симон заметил, что ее вид соответствует этому месту, потом он взял ее волосы и убрал их с ее лица. Оглядевшись и увидев, что на какое-то время они остались одни, он наклонил голову и поцеловал ее в губы. Она глянула на него широко раскрытыми глазами, очарованная волшебным островом и положением, в котором оказалась. «Будь осторожна», — вновь предупредило ее сердце, но она чувствовала такое волнение, которого никогда раньше не испытывала, и она знала, что больше никогда не испытает этого после того, как попрощается с Симоном.
— Как ты прекрасна, — его слова, сказанные шепотом, были мягкими, нежными и приятными, как ветерок. — Я рад, что встретился с тобой, Эстелла, — его руки скользнули к ее талии и обняли ее. Эллин охватил трепет, и она невольно подставила свое лицо для поцелуя. — Ты рада встрече со мной, любовь моя?
Любовь моя… значит ли это что-нибудь? Эллин сурово напомнила себе, что она и Симон знакомы меньше одного дня. Он играл, и это была игра, в которой он был знатоком. Его партнерши, несомненно, имели такой же опыт, хорошо понимая правила игры.
— Да, — наконец сказала Эллин. — Я очень рада, что встретила вас.
Он снова поцеловал ее в губы. Она почувствовала его триумф, и ее снова охватил страх. Если он предложит ей это, то романтический сон закончится. И Эллин была уверена, что сегодня или завтра он сделает ей такое предложение.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Сквозь туман, повисший над морем, виднелись гребни гор.
— Родос, — сказал Симон у нее над ухом, и Эллин повернулась, улыбнувшись в знак приветствия.
— Этим утром вы встали раньше меня.
— Я хотела увидеть восход солнца.
— Одну минуту… смотрите, появился край малинового шара; весь мир вращается вокруг него. — Сейчас он стоял сзади нее, и его худые смуглые руки, скользнув вокруг тела, взяли ее ладони, покоящиеся на перилах. Эллин наклонилась к нему мягким движением и затрепетала, прислонив макушку к его подбородку.