— Я пытаюсь не говорить этого, но так выходит.
Большие глаза искрились шаловливой ухмылкой, но, заметив недовольное выражение лица Эллин, Джинкс сползла к краю кровати и обвила руками ее шею.
— Можно я поцелую тебя, мамочка?
В ответ Эллин сама поцеловала ее в щеку и прижала к себе. Ей казалось невероятным, что она могла бы относиться с такой любовью к какому-нибудь другому ребенку. Эллин просто обожала Джинкс.
— Пойдем, — сказала она наконец, — время чая, а ты только что говорила, что голодна. Мы вместе попьем чай во внутреннем дворике. На свежем воздухе.
— Хорошо, — Джинкс взглянула на свою забинтованную руку, когда вставала с постели, затем подошла к зеркалу взглянуть на пластырь на своем лбу:
— Я похожа на раненого солдата, правда?
— Ну конечно. А мне нужно тебя одеть…
— Из-за того, что у меня рука перевязана?
— Да…
Подскочив к креслу, где была кучей свалена ее одежда, Джинкс схватила ее и притащила в кровать. Эллин удивленно смотрела на нее. Она спросила:
— Что это значит?
— По сравнению с обидами? — Джинкс подхватила изящную розовую юбку и натянула себе на голову. — Это значит: все не имеет значения.
— Ты научилась этому в школе?
— Да, наверное, — Джинкс нахмурилась и потрогала свою забинтованную руку. — Карлос Лукна сказал это мне. Он мой школьный товарищ. Но я поколотила его вчера очень крепко, потому что он подсмеивался надо мной в классе, когда я не могла понять учителя. Я научила его не смеяться надо мной, он ревел, как будто я сильно его ударила.
— Джинкс, — сказала Эллин строго, глядя, как она одевается, — если кто-нибудь придет сюда жаловаться на тебя, я буду очень сердиться. Папе это совсем не нравится, поэтому прекрати драться с маленькими мальчишками.
— Он не мой папа! Я не люблю его, и он не любит меня.
Неожиданно Джинкс ударилась в слезы. И лишь когда она начала говорить, Эллин поняла, что ребенок тайно беспокоится из-за их отношений с Симоном.
— Почему он не любит меня, мамочка? Я ничего дурного не делала, за исключением того, что пинала его, когда он обижал тебя. Я думала, что у меня будет папа, когда мы приехали сюда жить. Но у меня нет отца. Он никогда не позволяет мне посидеть у него на коленях и не берет меня гулять с собой, как новый папа Дэррил. Он также берет на прогулку и маму Дэррил. Они все вместе гуляют по берегу реки, собирают полевые цветы и любуются птичьими гнездами…
Она подошла и встала напротив Эллин.
— Все совсем не так, как мне представлялось. Я бы очень хотела понравиться папе — я говорила об этом, правда?
— Да, милая, ты говорила мне это, — Эллин почувствовала маленький болезненный ком в горле. Следует ли ей сказать Симону правду и положить конец тому, что для всех становилось непереносимым. Если сказать ему правду, то надо быть готовой стать его женой, потому что это последует неминуемо. Эллин хлопнула себя по губам. Она не смогла бы стать такого сорта женой для Симона, не любя так, как прежде. Она привыкла отдаваться целиком, просто потому, что не была способна сопротивляться, он же, напротив, мог только брать, и не был способен дать потому, что все, что он испытывал к ней, — это тяга к ее телу. Ничего духовного, никаких глубоких переживаний… важных элементов для полной взаимной близости. Нет, решила Эллин, она не может сказать Симону правду и пойти на такого рода взаимоотношения. Должно быть все или ничего.
— Дендрас говорил мне, что господин Симон имеет прекрасную яхту, но он никогда не берет тебя и меня на нее, так ведь? Но я так хотела бы попасть на яхту, потому что никогда не была ни на одной за всю свою жизнь! — Джинкс провела рукой по своим влажным щекам, затем громко фыркнула: — О, мне нужен носовой платочек!
Эллин дала ей платок, и она с силой высморкалась в него.
— Ты не должна звать его господин Симон, малышка. Попробуй думать, что он твой папа… — Она прервалась на полуслове, увидев, что Джинкс качает головой.
— Он не хочет быть моим папой. Я не хочу, чтобы ты выходила за него замуж. Ты можешь выйти замуж за кого-нибудь другого, кто будет любить меня, подбрасывать меня на руках и… всякое другое, — закончила она неопределенно. На ее глазах снова выступили слезы. — Можешь ты бросить его и выйти замуж за кого-нибудь еще?
Эллин покачала головой, неспособная произнести ни слова в течение длительной паузы.
— Нет, милая, это невозможно. Это наш дом, и мы должны в нем оставаться. Нам некуда больше уходить.
Эллин начала понимать, что внесла в свою жизнь полную неразбериху, стремясь осуществить безрассудное желание мести. К тому же, могла ли она отвергнуть предложение Симона о замужестве, даже если бы не была заинтересована в реванше? У нее не было другого выбора, как принять его предложение. Это казалось в то время большим счастьем. Эллин старалась даже не думать, где бы она с Джинкс оказались теперь, если бы она отвергла предложение Симона. Джинкс, наверное, забрали бы от нее.