Ирвальд сел рядом с костром и стал наблюдать, как сын потрошит рыбу, ловко орудуя ножом. Он мог бы справиться намного быстрее, однако предпочёл не вмешиваться.
Сурья был единственным из детей, кто родился человеком. И лицом, и фигурой, и цветом кожи он пошёл в материнский род. От владык ему ничего не досталось, даже колдовских способностей. Всё, что выдавало в нём существо Межгорья, была невиданная стойкость к мороку. Но беды в этом было больше, чем добра...
Запах рыбы, свежеиспеченной на костре, разнёсся по всей поляне. Сурья подал одну рыбину отцу, от второй оторвал хвост и отнёс куда-то в кусты. Ирвальд присмотрелся и увидел двуглавого орла, привязанного верёвкой к старому пню.
- Зачем это? - удивился он.
- Хочу приручить.
- Тебе мало земных тварей?
- Ты сам учил, что глаза должны быть везде, - усмехнулся Сурья.
- Да, но...
Ирвальд запнулся, не зная, что сказать. Ну что за пошесть у детей пошла! С утра - Рейна, днём - Сурья. Выпороть бы обоих. Но у него вряд ли рука поднимется. К тому же, изловить орла даже владыке было нелегко, а без колдовства ещё и опасно. Тут было чем гордиться. И каменный орёл не наделает столько разрухи...
Однако Ирвальд полагал, что сын не показывался в замке три дня по несколько иной причине.
- Сурья, - откашлявшись, начал он, - помнишь наш разговор про ведьм? Ты обещал, что...
- Я помню, - Сурья нахмурил брови, - не тревожься.
- А если не ведьма, то...
- Отец, тебе не о чем тревожиться. Я всего лишь ловил орла.
Сурья улыбнулся и пожал плечами. Взгляд его глубоких янтарных глаз был спокоен.
А вот Ирвальду стало не по себе. Он никак не мог взять в толк, почему так получалось. Старший сын не видел жизни без любовных утех, волочась едва ли не за каждой юбкой. А вот младший будто и не знал похоти, что, с одной стороны, было не так уж плохо.
Сурья не мог заговаривать семя. Любая ведьма, если ей вздумается, могла зачать. Поэтому Ирвальд взял с него слово, что он познакомит отца или брата со своей зазнобой, чтобы вовремя решить этот вопрос.
Однако время шло, а Сурья молчал. Ирвальд понимал, что виною тому не робость, и это его беспокоило.
Глава 3
- Орест!
Ирвальд стоял на пороге замка, глядя на сына, развалившегося на стуле. Орест был обнажён до пояса и задумчиво крутил в ладонях кинжал, не сводя похотливого взгляда с молодой жены Аврия. Наполовину зверолюдка-наполовину ведьма, девушка не отличалась красотой. Её скорее, можно было назвать необычной, и уж вряд ли она стоила внимания, тем не менее, Орест не сводил с неё глаз, отчего щёки её пылали румянцем.
- Орест! - повторил Ирвальд чуть громче.
Девушка смущённо опустила голову и поспешила скрыться. Орест лениво повернул голову к отцу.
- Я хорошо слышу.
- Тебе б не помешала вторая пара глаз на затылке.
- Может, сразу две головы?
- Не наглей, сын. Что у тебя за вид?
- Я плавал в озере.
- А проплывая мимо своей комнаты, забыл одеться?
- Я оденусь, - пообещал Орест, беззаботно потягиваясь.
- Вижу, вы с Рейной справились. Быстро.
- А ты сомневался? Ещё и наглядеться успели, - ухмыльнулся сын, а в глазах заплясали лукавые искорки, отчего Ирвальд вдруг почувствовал себя древним, как старый дубовый пень.
- Было бы чего, - проворчал он, - как бы гляделки не подустали. Да и кое-что ещё. Вот скажи, сын. А не стыдно тебе шастать по ведьмам, что намного старше тебя? Или ты думал, что мне это не станет известно?
- Отец, - снисходительно улыбнулся Орест, - у Топчанки просто отменное зелье. Если ты, конечно, помнишь.
- А напомнить тебе, как отращивать выбитые зубы?
- Да ты, никак, ревнуешь? Но ведь уже лет тридцать, как ты к ней не ходок...
Орест не успел договорить, как Ирвальд схватил его за волосы и одним махом прижал лицом к столу. Княжич попытался высвободиться, но не тут-то было. Отец держал его крепко, больно натянув волосы, так что кожа пошла пупырышками. Но, к чести своей, он не закричал, а лишь стиснул зубы и закрыл глаза, чтобы удержать слёзы, выступившие на ресницах.
- Каждый раз, надумав дерзить мне, помни, что я пока ещё намного сильней. Ноги твоей чтоб не было на пороге Топчанки. И не смей даже помышлять о том, чтобы разводить в моём замке блуд. Здесь живут твоя мать и сёстры. Имей стыд.
- Я понял, - сумел пропищать Орест.
Ирвальд прижал его ещё сильнее, чувствуя, как трещат кости, но Орест не молил о пощаде. По телу сына пробежали волны ярости, однако он всего лишь сжал кулаки и терпеливо ждал, пока отец отпустит. Ирвальд спрятал довольную улыбку и ослабил хватку. Орест поднялся и замотал головой. Глаза его сверкали от злости.
- Есть ещё один разговор, - как ни в чём ни бывало, продолжил Ирвальд, - о твоём брате.
- А что с ним?
- Он меня беспокоит.
- Странно слышать, - пожал плечами Орест.
- Что ты знаешь о его женщинах?
- Ничего.
- Мне он тоже ничего не говорит. Но мы оба понимаем, в чём таится опасность.
- О, насчёт этого можешь не переживать, отец! Сурья не такая всеядная скотина, как я. Его воротит от ведьм. А зелье, как ты понимаешь, его не берёт.
- А он пробовал? - осторожно спросил Ирвальд.
- А то!
- Но в долине есть не только ведьмы...
- Боюсь, отец, наш Сурья ещё не вскопал ни одной грядки...
- Быть того не может!
- Если мне не веришь - спроси у него.
- Но это... Так не годится.
- Согласен!
- Я был бы рад, если бы твой пыл поутих. А у Сурьи, наоборот, появилось немного огня. Сделай что-нибудь!
- Что я могу сделать?
- Ну не мне же учить его, как девок охаживать. Ты в таких делах вперёд всех ушёл, вот и займись братом. А не шастай тут, как оборванец.
С этими словами Ирвальд оставил сына. Тот почесал голову, аккуратно касаясь пальцами кожи, пострадавшей от жёсткой руки отца, и погрузился в исцеляющий морок. Затем откинул назад волосы, скользнувшие по спине роскошным водопадом чёрного шёлка и, насвистывая, неторопливо пошёл к конюшням.
***
- Эй, малец, чего там замешкался?
Орест застыл в дверях конюшни, прислонившись спиной к косяку. Скомканный кафтан небрежно лежал на плече. Сурья поднял глаза, рассматривая костлявую грудь брата, и едва заметно улыбнулся. Сам-то он был пошире в плечах и куда мускулистее, но Орест по-прежнему величал его "малец".
- Что за дрянь сидит в углу?
- Орёл.
- На кой бес?
- Тебе не всё ли равно?
- Забудь, - Орест кое-как натянул помятый кафтан и свистнул, подзывая ядокрыла, - седлай свою клячу.
- Меня не было три дня, - возразил Сурья, - матери на глаза показаться надо.
- Успеется, - решительно сказал Орест, вскакивая на пернатого скакуна, - чего застыл?
Сурья натянул перчатки и осторожно вывел своего ядокрыла из конюшни. Он только закончил чистить его после полёта. Ярон даже не успел толком поесть, правда, если вспомнить, сколько он проглотил с утра жаб и белок, об этом можно было не волноваться.
- Э-э-э-эй, - закричал Орест, поднимая скакуна в облака.
От земли оторвался второй ядокрыл и стрелой полетел следом. Вскоре стали видны лишь крошечные золотистые точки копыт, поблёскивающих в лучах солнца.
Они приземлились на крошечном покрытом зелёной травой пятачке около небольшой заводи. По всему берегу плотно росли ивы - стволы их переплетались причудливыми узорами, будто девки-речницы наигрались всласть с молодняком, соревнуясь в чудаковатости узоров, да забыли вернуть обратно. Длинные космы ивовых прутьев купались в сталой воде, слегка подрагивая. То тут, то там из-под тоненьких веточек выглядывал чей-то любопытный глаз-бусинка.