- Что поделаешь, дочка. Твой дед со своими братьями столько земель испоганили, вытянув жизнь до донышка. Нужно понемногу и отдавать.
- Пусть дивницы сами пляшут!
- Сами они не будут, - возразил отец, - им нужен поводырь. Тот, кто заведёт хоровод и будет смотреть, чтоб они не заплясались до смерти. А я как раз такой. Дивник. И ты, когда вырастешь, тоже станешь...
- Не стану, - заупрямилась Кьяра, - они так светятся...
- Так это ж хорошо, что светятся, - засмеялся отец, - значит, есть, что отдать. И самим останется.
- А другие правители тоже пляшут с дивницами?
Отец смутился, а на лицо его набежала тень.
- Другие не пляшут. Среди них нет дивников. Я один такой. Потому что твой дед-волхованец взял в жёны дивницу.
- А как же они лечат мёртвые земли? - удивилась Кьяра.
- Они не лечат, - отец взял её ладошку в свою огромную ладонь и легонько сжал, - они просто оставляют земли. И довольно вопросов. Посмотри, кого я тебе принёс.
Отец поднял седельный мешок и дёрнул завязки. Кьяра с любопытством заглянула внутрь, но тут же отпрянула.
- Фу, мерзость какая!
Из мешка на неё глядели два лиловых глаза, круглых и выпуклых, как вишни. Морда противного болотного цвета усыпана мелкими колючками. А ещё она разглядела хвост, похожий на змеиный.
- Это вовсе не мерзость, - усмехнулся отец, - это змейка-дождевица. Когда им становится жарко, они собираются в стайки и вызывают мелкий дождь, который идёт даже, если светит солнце.
- Тот самый "слепой" дождик? - восхищённо воскликнула Кьяра.
- Тот самый.
- Надо же, а на вид - такая гадкая. И она будет тут жить?
- Ей больше негде. Я нашёл её на мёртвой земле, одну, в гнезде. Должно быть, только что вылупилась. Других дождевиц я не смог найти.
- Хорошо, - решила Кьяра и взяла змейку на руки, затем рассмеялась - ой, а у неё крылышки!
- Вот, - усмехнулся отец, - знал, что тебе понравится. Небось, уже и имя придумала?
Кьяра замешкалась, поглаживая змейку по неожиданно мягкой и тёплой шкурке. Она знала сотни, если не тысячи имён, но все они уже были заняты. С самого её детства отец тащил в замок всякую нечисть и каждой давал причудливое имя. Обычно все эти странные существа жили в замке недолго - мама всеми способами спроваживала непрошенных гостей за ворота. Однако далеко они не уходили. Селись в полях, лесах. Каждый раз, когда отец проезжал мимо, они вылезали поздороваться, а он каждого помнил по имени. И Кьяра помнила. С ней тоже здоровались и даже дарили подарки - причудливые бусы из цветов, ожерелья из камешков, браслеты из желудей. И тогда отец отпускал её поиграть немного с нечистью, хотя мама страшно ругалась, если ей становилось известно. Она не понимала, зачем пускать на свои земли так много нечисти. Другие волхованцы, напротив, избавлялись от неё.
- Это не наша земля, Марьяла, - говорил матери отец, - это их земля. Мы взяли верх, потому что хитрее. Однако они придают земле силу. Они - наше могущество.
И мама делала вид, что соглашается, чтобы не спорить. Она очень любила отца. Особенно в те дни, когда в округе исчезали все дивницы, и они повсюду ходили вдвоём, даже не разнимая рук, хоть это считалось неприличным.
- Глаза-то у неё как вишенки. Только лиловые, - заметил отец, - пусть будет Вишанка. Нравится?
Кьяра кивнула. Неважно, нравится ей или нет. Если отец уже дал ей имя, оно таким и останется. Она всё равно не придумает лучше.
****
Кьяра спрятала змейку за пазуху и осторожно прокралась в свою комнату. Она слышала, как мать гремит сундуками: явно злилась. Слуги предпочитали переждать эти мгновения, забившись в какой-нибудь уголок.
Вот сейчас хозяин поднимется в покои, и наступит тишина. До утра никто не выйдет, это уж точно. Можно спокойно спать или, забравшись с ногами на подоконник, смотреть на звёзды.
Однако мать продолжала метаться по комнате - Кьяра слышала её нервные шаги. А отец всё не шёл. И тут раздался крик.
Кьяра испуганно сжала зверушку, отчего та пискнула и кольнула её шипом.
- Тише, - велела ей Кьяра.
Крик повторился. Кричала явно одна из круглолицых служанок. Кричала не так, словно ушибла палец, а так, будто бы...
Сердечко Кьяры застучало гулко-гулко.
Ещё один крик. Потом ещё. Кажется, голос отца. А затем неистовый вопль матери. Она в ужасе закрыла глаза и опустилась на пол.
- Пусть они замолчат, - шептала Кьяра, - пусть замолчат.
Но крики не утихали. В замке начался шум. Словно тысячи ног, обутых в тяжёлые сапоги, бежали по лестницам, неслись по коридорам, переворачивая всё, что попадалось на пути.
Дверь в комнату отворилась, и на пороге показалась мать. Волосы её были растрёпаны, губы в крови, а зубы...
Кьяра ещё никогда не видела, чтобы у матери были такие длинные белые клыки. Глаза её сверкали, полные слёз.
- Дочка, - сказала она незнакомым голосом, - не бойся. Всё будет хорошо.
Она подошла к Кьяре и обняла её, прижав к себе так крепко, что кости едва не хрустнули.
- Мама, где отец?
Вместо ответа Марьяла разразилась рыданиями. На лоб Кьяры падали холодные капли слёз, смешанные с кровью. Мама вся была в крови - шея, подбородок, грудь.
- Вот, значит, где ты?
В комнату ворвался незнакомец. Кьяра испуганно посмотрела на мать. Марьяла выпрямилась и закрыла её собой.
- Убирайся!
- Наглая тварь! Думала, что ты меня одолеешь? Слабая полукровка.
Кьяра, сгорая от любопытства, высунула голову и стала рассматривать незнакомца. На шее у него зияла рана, из которой сочилась кровь и падала на пол. Бледное, как солнце в пасмурный день, лицо, перекосило от злости. А ещё у него были клыки - почти такие же, как сегодня у мамы, только побольше. Ей стало страшно.
- Где отец? - прошептала она, - он придёт защитить нас?
- Надо же, какая хорошенькая упырка! - неожиданно улыбнулся незнакомец.
И тут мама, оттолкнув Кьяру в сторону, бросилась на незнакомца. В руках блеснуло лезвие. Она стала бить его ножом, кромсая плоть. Тот отбивался и кусал мать своими огромными зубами. Она выла, как раненный зверь. Вой был настолько ужасен, что Кьяра заплакала.
- Отец, - закричала она, что было силы, - отец.
- Ты её не получишь, - хрипела мать, и голос её становился всё тише.
Наконец, она обмякла и сдалась, повалившись на пол. Её руки, плечи, шея были покрыты укусами и кровоточили.
- Неблагодарная тварь, - прошипел незнакомец, ощупывая раны, - будешь знать, как отворачиваться от своих.
- А ты иди сюда, маленькая упырка!
- Отец, - закричала Кьяра и попятилась назад.
- Твой отец сейчас на пиру с моими братьями. Он не придёт.
Глаза Кьяры расширились от удивления. Отец пирует с братьями этого ужасного существа? В то время, как в замке стоит крик, а мать валяется на полу, истекая кровью? Незнакомец определённо лжёт!
- Где отец? - холодно спросила она и встала фертом. Пусть незнакомец знает: её так просто не обмануть.
- Он кормит моих братьев, - усмехнулся незнакомец и схватил её за плечи, - а теперь, мои девочки, идёмте-ка домой.
Кьяра упиралась, но проворные руки незнакомца скрутили её и сунули подмышку. Одной рукой он схватил за волосы мать и поволок за собой. Марьяла лишь один раз вскрикнула от боли и тут же лишилась чувств. Каьяра едва могла дышать от страха и горечи. Ей так жаль было мать. Хотелось ударить противного незнакомца, да побольнее. Укусить - так, чтоб почувствовал. Однако тело словно онемело. Она даже не могла пошевелиться.
Всё происходило быстро, как в лихорадочном кошмаре. Их с матерью вынесли во двор и посадили на лошадей. Какие-то мужчины уселись рядом. Один из них хлопнул Кьяру по ягодице, другой рассмеялся. Она зажмурила глаза, и открыла лишь, когда лошади тронулись с места. Они уносили их далеко-далеко отсюда, и последнее, что успела рассмотреть Кьяра, было тело, лежавшее посреди двора.