Красная рубаха с одиноким клочком белой ткани. Кудрявые волосы цвета тёмного янтаря - такие же, как у неё. Крик застрял в горле, и она могла лишь беззвучно шевелить губами.
"Отец..."
****
Несколько дней их с матерью держали в непонятной комнате. Окон совсем не было, а никто даже и не подумал принести им кристалл. Или хотя бы зажечь лучину.
Тем не менее, спустя несколько часов Кьяра настолько привыкла к темноте, что могла разглядеть даже линии на своей ладошке.
Мама сидела в углу, прислонившись щекой к стене, и не шевелилась. Кьяра подползла к ней, забралась на колени и обняла руками за талию. Долго плакала, а мать лишь молча гладила её по голове.
- Всё будет хорошо, девочка моя. Всё будет хорошо.
- Почему он назвал меня упыркой? - вдруг вспомнила Кьяра.
Мать взяла её двумя пальцами за подбородок и посмотрела в глаза.
- Ты не упырка, Кьяра. Что бы тебе ни говорили! Помни: ты не упырка. Ты волхованка.
- И дивница? Как папа...
- Нет, не говори так. Ты волхованка...
И тут мать зарыдала. Так громко, что Кьяра испуганно скатилась с её коленей, схватила за плечи и стала трясти.
- Не надо, мама, пожалуйста! Я боюсь...
Марьяла перестала плакать и обняла дочь, но плечи её по-прежнему дрожали...
****
Дни пролетали за днями в тоскливом ожидании чуда. Дверь открывали лишь пару раз в день, чтобы передать еду и сменить отхожее ведро. Воздух в комнате становился затхлым. Но однажды дверь распахнулась настежь, а на пороге возник всё тот же незнакомец.
- У меня для тебя хорошая новость, Марьяла. Мы решили оказать тебе великую честь!
- Из твоих уст, Лавр, это звучит, как приговор, - почти равнодушно произнесла мать.
- Не приговор, Марьяла. Участь - самая желанная для дочери знатного упыря.
- Будь ты проклят.
- Но-но, милая... Ты должна радоваться, что принесёшь пользу семье. Наполнишь источник вечности свежей силой.
- Что станет с Кьярой? - прервала его мать.
- Мы достойно её воспитаем, это я обещаю, - усмехнулся Лавр, - она хорошенькая. Полагаю, скоро придётся выдать её замуж.
Мать ничего не ответила, и Лавр, потоптавшись на месте, подмигнул Кьяре, застывшей в углу, и ушёл. Несколько минут они молчали, и тут Кьяра не выдержала.
- О чём он говорил, мама?
- Ни о чём, дочка. Пустой разговор.
- Сдаётся мне, ты сильно расстроилась.
- Тут нечему радоваться, Кьяра. Иди-ка сюда.
Марьяла обняла дочь, прижав к изрядно похудевшей груди. Она гладила её волосы, целовала щеки, шептала на ухо нежные слова. Никогда раньше она не дарила ей такой откровенной ласки, и на сердце немного отлегло.
- А теперь ложись, милая. И немного поспи.
Марьяла уложила её на пол, продолжая поглаживать. Веки стали тяжёлыми, а сознание затуманилось. Сквозь сон Кьяра почувствовала на шее лёгкую боль. Мать склонилась над ней, а её волосы щекотали нос, но чихнуть почему-то не получалось. Сил совсем не осталось. Становилось холодно. Даже пальцы матери казались ледяными.
- Тварь! - услышала она сквозь пелену тумана.
- Я не оставлю её с вами! Никогда! - кричала мать.
Раздался шлепок, потом хруст, будто ломались ветки, а затем наступила тишина...
****
Когда Кьяра открыла глаза, то обнаружила, что находится уже в другой комнате. В ней тоже не было окон, зато горели факелы. На кресле в углу сидела какая-то женщина. Мамы нигде не было, и Кьяра осторожно соскользнула с кровати, опустилась на четвереньки и стала ползти, норовя прошмыгнуть мимо женщины к двери.
- А ну стой, плутовка!
Женщина поднялась и подошла к Кьяре. Лицо её было довольно миловидным, однако глаза казались настолько чёрными, что у Кьяры сразу же скрутило живот.
- Где мама? - спросила она женщину.
- Готовится к великому обряду?
- К пляскам? - догадалась Кьяра, но тут же смутилась. Мать никогда не плясала. Да и как можно плясать, когда отца больше нет, а их держат в этом ужасном месте.
- Нет, дорогая, это не пляски. Пойдём, посмотришь. Это большое событие.
Женщина достала из шкафа какое-то платье и велела Кьяре переодеться. Она не сопротивлялась. Её собственная одежда была грязной и жутко воняла, поэтому она с радостью переоделась в чистое. Хотелось есть, но она не смела даже заикнуться об этом.
Женщина сама догадалась. Она положила перед Кьярой небольшого зверька, связанного по рукам и ногам. Он был живой и смотрел на неё грустными слезящимися глазами.
- Кушай, милая, - она ласково погладила Кьяру по голове.
- Но как? - удивилась девочка, - он ведь...
- Кусай его за шею, где проходит сосуд крови, и пей.
- Не буду.
- Что ж, ничего другого тебе не дам.
Женщина убрала зверька и велела Кьяре следовать за ней.
За дверью оказался коридор - длинный и узкий. Эхо шагов разносилось далеко, словно в глубоком колодце, так что Кьяре вновь стало не по себе. Слава Равнинам, под потолком сияли кристаллы, и не пришлось идти в темноте.
Вскоре они свернули в другой коридор, затем пересекли комнату, и вдруг оказались снаружи.
Стояла ночь, и небо было усыпано звёздами. Верхушки деревьев тихо шелестели от слабого дуновения ветерка. Пахло травами, словно ведьмы варили своё колдовское варево.
А впереди будто бы и вправду пылал костёр.
Женщина взяла Кьяру за руку и потащила за собой к высокому каменному кургану, видневшемуся вреди деревьев.
- Стой здесь и смотри!
Рядом с курганом пылал ещё один костёр, чуть поменьше, и пламя его было довольно странным. Будто и не пламя вовсе, а столп серебристых искр, вырывавшихся из-под земли.
- Великая княгиня вызвала источник, - торжественно произнесла женщина, глядя на Кьяру с улыбкой, - скоро твоя мать его наполнит.
- Мама?
Кьяра рванулась вперёд, однако женщина ловко ухватила её за ворот платья и прижала к себе.
- Я же велела стоять!
Тем временем вокруг собралась толпа. Много существ, похожих на Лавра, с такими же бледными лицами и длинными зубами, стали вокруг костра.
Привели мать.
Марьяла шла, высоко подняв голову, и даже не смотрела перед собой. Руки её были связаны, а на талии - цепь. Впереди шёл мужчина и тянул её за другой кусок цепи. Марьяла то и дело спотыкалась, однако ни разу не опустила взгляд. Лишь единственный раз она повернула голову и глянула поверх толпы. Заметив дочь, она заметно побледнела и тут же закрыла глаза. Губы что-то шептали, но Кьяра так и не смогла ничего разобрать.
- Куда её ведут? И почему в цепях? - спросила она женщину.
Та не ответила, лишь схватила её за голову и повернула лицом к костру. И тут она всё поняла и закричала так, что в ушах зазвенело от собственного крика, а по щекам потекли слёзы - горькие и колючие, как ледяная вода.
- Умница, - похвалила её женщина, - нужно кричать и плакать. Как можно громче. Так освобождаются силы твоей матери.
Марьялу окружили трое мужчин и одна женщина. У каждого в руках было по одному концу цепи. Они дёргали за концы и тащили Марьялу в костёр. Она даже не сопротивлялась - это было бесполезно. Пламя приняло её, поглотив целиком, и тут же в небо полетел столп разноцветных искр. Они осыпались на стоявших рядом существ, и те искренне радовались и даже смеялись, ловя искры руками, подставляя им волосы и обнажённые части тел.
Кьяра больше не могла плакать. Дрожала всем телом и задыхалась от напавшей икотки, но по-прежнему не сводила глаз с костра. Мамы больше не было видно - она словно растворилась, и Кьяра поняла, что больше никогда её не увидит. Она прижалась щекой к камню и прикрыла глаза.