- Видела? - ликующе спросила женщина Кьяру, как вдруг замерла и протянула к ней свою худую ладонь. Однако дотронулась не до неё, а до кургана.
- Сияет, - задумчиво пробормотала она, внимательно глядя на Кьяру, - надо же, ярилица! Неслыханная удача...
К ним подошёл Лавр, и женщина показала ему небольшую сияющую полоску на каменном кургане. Они стали говорить о чём-то ей совершенно непонятном, а сейчас и вовсе безразличном. Кьяра опустилась на землю, чувствуя, как под ней разливается лужа.
Большая девочка...
Совсем большая...
Раньше она никогда не думала о смерти, разве только, как о постороннем неприятном событии, от которого хотелось держаться подальше. Но теперь она ясно понимала, что хочет умереть...
Неожиданно что-то кольнуло её в запястье. Крошечное существо проворно взобралось по одежде вверх, лизнуло её холодную липкую щеку и, задрожав, спустилось ниже и юркнуло под платье. Свернулось клубочком на груди и замерло, как будто уснуло.
- Вишанка.
Губы невольно растянулись в слабом подобии улыбки. Как она нашла её? Спустя столько дней? Впрочем, сейчас это было не так уж важно. Эта маленькая змейка - всё, что у неё осталось...
Глава 2. Пепел надежд
- Дитя моё, пойдём!
Голос Лавра был сладким, как патока, но она знала, что он хуже самой ядовитой гадюки. Кьяра ненавидела его голос. Ненавидела его. Ненавидела всех. И люто боялась.
Поэтому послушно встала и побрела, куда он велел.
- Вот наша маленькая упырка.
Кьяра не поверила своим глазам, когда вдруг увидела деда. Затем расплакалась и бросилась к нему. Однако Свит Ведич был почему-то холоден и просто взял её за руку.
- Надеюсь, я больше никогда не увижу тебя, Лавр, - сказал дед и повёл Кьяру за собой.
Снаружи их ожидали несколько волхованцев. Лица у всех были кислыми, без тени улыбки. Дед усадил Кьяру на лошадь и взобрался следом. И они уехали - далеко-далеко от проклятого логова упырей.
Кьяра дрожала от волнения. Ей всё не верилось, что муки её окончены, и больше не будет упырей. Первый лучик радости в бесконечной печальной мгле.
Хотя мир её уже никогда не станет прежним.
И она снова заплакала. Слёзы текли по щекам, леденея на холодном ветру...
Дед привёз её в свой замок. Кьяра редко там бывала, и всё вокруг казалось чужим.
Свит спустил её на землю, передал поводья подскочившему конюшему и, не глядя на Кьяру, пошёл вперёд к огромной двери, украшенной причудливыми рисунками. Кьяра немного попрыгала, разминая затёкшие ноги, и побежала за ним.
- Дед, я есть хочу, - заявила она с порога, - очень сильно.
- Хорошо. Велю тебя накормить.
Слуги быстро собрали на стол. Кьяра бросилась на еду не хуже бродяжки, запихивая в рот всё, до чего смогла дотянуться, не вставая со стула. Она так изголодалась, что даже гнилое яблоко показалось бы ей лакомством. Украдкой она сунула кусок пирога под платье, и Вишанка тотчас же схватила его крохотными цепкими лапками.
Кьяра ела, пока не почувствовала, что вот-вот и лопнет. Никто ей не мешал. Хотя в прежние времена мать уже стала бы ругаться.
Мать... Боль резко пронзила всё её существо, с головы до ног. Переполненный желудок взбрыкнул, и Кяьра едва успела соскочить со стула и отбежать от стола, как её вырвало.
- Прости, - виновато сказала она деду. Тот лишь поморщился.
- Нечего было набивать живот, как...
- Я давно не ела...
- Тебя не кормили?
- Кормили. Кровью. Мне не нравилось.
- Вот и хорошо, - лицо деда заметно посветлело.
- Мамы больше нет, - вдруг сказала Кьяра.
- Знаю, - поморщился Свит, и на глаза его снова набежало то самое холодное выражение, - они принесли её в жертву.
Кьяра не поверила своим ушам. Дед так спокойно говорил об этом, будто речь шла не о его единственной дочери, а о совершенно чужом существе. Впрочем, она не сильно хорошо его знала. Большей частью, по рассказам матери, а она не сильно любила болтать, в отличие от отца. Возможно, и дед такой же.
- Почему они меня отпустили? Я думала, что никогда не отпустят.
Свит Ведич ответил не сразу. Он долго смотрел в лицо внучки - такое юное, такое невинное, но уже подёрнутое печалью. Затем решился.
- Мне пришлось выкупить тебя, Кьяра. Отдать много золота. Пожалуй, даже слишком много.
- Спасибо, - прошептала она, не зная, что и сказать.
- Не нужно благодарить. Я сделал это не столько из родственных чувств, сколько из-за отсутствия выбора. Если бы ты не оказалась ярилицей, я бы оставил тебя с ними.
- Но почему? - губы её задрожали. Пальцы похолодели и стали мягкими, непослушными.
- Ты уже взрослая, Кьяра, пожалуй, смогу пояснить. Ты - упырка, несмываемое пятно на нашей семье. Когда-то давно, я был молод и глуп, и, пожалуй, слишком мягок. Моя единственная дочь Фьяла связалась с упырём, польстившись на его красоту. Но очень скоро ей открылась его истинная сущность. Она сбежала. Сюда. В свой отчий дом. Плакала, валялась у меня в ногах и умоляла простить. И я простил.
Фьяла была моей единственной дочерью. Я не мог прогнать её, тем более что она носила дитя. Слава Равнинам, этот упырь оказался знатен, и я заставил их пожениться. Но после свадьбы я отрубил ему голову.
Не смотри на меня так - иначе было нельзя.
Вскоре после родов за Фьялой пришли упыри. Мне удалось отбиться и спасти твою мать. Но мою девочку они разорвали на части. Я до сих пор помню, как едва не споткнулся об её тело...
У меня больше никого не было, кроме Марьялы. Но я допустил ошибку, оставив её у себя. Все знали про её происхождение. Что её отец - упырь. Никто не хотел брать её в жёны, несмотря на то, что она была редкой красавицей.
Лишь твой отец не посмотрел, что она упырка. Он и сам был полукровкой. Дивником. Впрочем, Айуллы всегда отличались причудами. Но Браш её любил...
И видишь, чем это закончилось...
Кьяра долго не могла прийти в себя после рассказа деда. Мир её, и без того мрачный и призрачный, рушился, распадаясь на мелкие кусочки, которые и разглядеть-то сложно, не то, что собрать. В сердце что-то ухнуло, надломилось, и она вдруг почувствовала, что стала действительно взрослой.
- И что теперь? - спросила она.
- Не знаю, - пробурчал Свит, - добром это точно не кончится. Я бы отдал тебя упырям, посчитав, что мой род окончен. Но ты оказалась ярилицей. Как моя мать. Больше ни у кого в нашей семье не было такого дара. И позволить упырям завладеть тобой я не могу. Убить тебя тоже рука не поднимется. Поэтому... Не знаю, Кьяра. Пока не знаю...
Дед ушёл, а она ещё долго стояла посреди комнаты, глядя невидящими глазами на пустой стол. Слуги давно убрали всю утварь, а она и не заметила.
- Маленькая упырка, - прошептала Кьяра.
Вишанка вскарабкалась на её плечо и стала облизывать холодные щёки влажным язычком, но Кьяра почти не чувствовала её прикосновений...
****
Четыре года пролетели, как один миг. И всё это время Кьяра провела затворницей в замке деда. Нельзя сказать, что было так уж плохо. Пожалуй, грустно и монотонно.
Слуги откровенно не любили её, называя за глаза "маленькой упыркой", но старались не трогать.
Единственными, кто скрашивал невесёлые дни была Вишанка и, как ни странно, дед. В те редкие дни, которые он проводил в замке, Кьяра приходила к нему с большой родовой книгой и читала вслух. А если у Свита было настроение, он учил её рисовать карты земель Ведич, обозначая на них залежи кристальных пород. Дед редко говорил с ней больше, чем требовалось, и уж конечно, ни разу не произнёс ни единого ласкового слова, но Кьяра чувствовала, что лёд в его сердце немного оттаял.