***
В библии так же можно встретить случаи инцеста (это когда человек совокупляется со своим самым ближайшим родственником: брат с сестрой, мать с сыном, отец с дочерью и т.д.).
30. И вышел Лот из Сигора и стал жить в горе, и с ним две дочери его, ибо он боялся жить в Сигоре. И жил в пещере, и с ним две дочери его.
31. И сказала старшая младшей: отец наш стар, и нет человека на земле, который вошёл бы к нам по обычаю всей земли;
32. Итак, напоим отца нашего вином, и переспим с ним, и восставим от отца нашего племя.
33. И напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая и спала с отцом своим: а он не знал, когда она легла и когда встала.
35. На другой день старшая сказала младшей: вот я спала вчера с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, спи с ним, и восставим от отца нашего племя.
36. И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая и спала с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала.
37. И сделались обе дочери Лотовы беременны от отца своего.
(Бытие 19:30-37)
О времена, о нравы…
***
Сына, ослушавшегося родителей вторично следует забрасывать камнями до тех пор, пока он не испустит дух. Любопытно, что нигде в этой «радостной вести» не освещается, имеются ли какие-либо обязательства со стороны родителей к детям.
18. Если у кого будет сын буйный и непокорный, неповинующийся голосу отца своего и голосу матери своей, и они наказывали его, но он не слушал их,
19. То отец его и мать его пусть возьмут его и приведут к старейшинам города своего и к воротам своего местопребывания.
20. И скажут старейшинам города своего: «сей сын наш буен и непокорен, не слушает слов наших, мот и пьяница»;
21. Тогда все жители города его пусть побьют его камнями до смерти; и так истреби зло из среды себя, и все Израильтяне услышат и убоятся.
(Второзаконие 21:18-21)
***
После того как Давид завоевал Равву и отобрал корону у тамошнего царя, нужно было что-то делать с местным населением. Надо отметить, что Давид отличался незаурядной фантазией.
31. А народ, бывший в нём, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими.
(Вторая книга царств 12:31)
***
Самсон, длинноволосый и умственно недоразвитый культурист (он поведал одной четырежды его предавшей женщине секрет своей силы), связал хвосты каждой паре лисиц, сунул факел между ними и зажёг. Обезумевшие от боли животные бегали в агонии по жатве Филистимлян, невольно нанося последним материальный ущерб.
4. И пошел Самсон, и поймал триста лисиц, и взял факелы, и связал хвост с хвостом, и привязал по факелу между двумя хвостами;
5. и зажег факелы и пустил их на жатву Филистимскую, и выжег и копны, и нежатый хлеб, и виноградные сады, и масличные.
(Судей 15:4-5)
***
За то, что Давид "полакомился" замужней женщиной и убил её супруга, все его жёны должны были быть публично изнасилованы. Тут непонятно: если Бог хочет наказать Давида, почему насилуют его ни в чём не повинных жён, а не его самого?..
11. Так говорит Господь: вот, Я воздвигну на тебя зло из дома твоего, и возьму жён твоих пред глазами твоими, и отдам ближнему твоему, и будет он спать с жёнами твоими пред этим солнцем.
(Вторая книга царств 12:11)
***
Амнон, сын Давида положил глаз на свою сестру-девственницу, и в конце концов изнасиловал девицу. После этого он вдруг резко начинает её ненавидеть и прогоняет несчастную.
11. И когда она поставила пред ним, чтоб он ел, то он схватил её и сказал ей: иди, ложись со мною, сестра моя.
12. Но она сказал: нет, брат мой, не бесчести меня...
14. Но он не хотел слушать слов её, и преодолел её, и изнасиловал её, и лежал с нею.
15. Потом возненавидел её Амнон величайшею ненавистью, ...и сказал ей Амнон: встань, уйди.
(Вторая книга царств 13:11-12,14-15)
***
А вот как воплощает господь свой принцип о любви к ближнему:
27. так говорит Господь, Бог Израилев: возложите каждый меч на бедро своё, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего.
(Исход 32:27)
***
Пророк Елисей направлялся в Вефиль. Детишки, повстречавшиеся ему на пути, стали дразнить его лысым, ибо голова пророка была действительно лишёна волосяного покрытия. Илия проклял их за это именем ГОСПОДА. Бог вступился за своего слугу и умертвил сорок два ребёнка из-за небольшой шалости.
23. ...малые дети вышли из города и насмехались над ним, и говорили ему: иди, плешивый, иди, плешивый!
24. Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребёнка.
(Четвёртая книга царств 2:23-24)
Новый завет
Начну вторую часть этой статьи с высказываний знаменитого немецкого философа Ф. Ницше:
«Христианское понятие о божестве (Бог как Бог больных, Бог как паук, Бог как дух) — это понятие есть одно из самых извращённейших понятий о божестве, какие только существовали на земле; быть может, оно является даже измерителем той глубины, до которой может опуститься тип божества в его нисходящем развитии. Бог, выродившийся в противоречие с жизнью, вместо того чтобы быть её просветлением и вечным её утверждением! Бог, объявляющий войну жизни, природе, воле к жизни! Бог как формула всякой клеветы на «посюстороннее», для всякой лжи о «потустороннем»! Бог, обожествляющий «ничто», освящающий волю к «ни что»!..
(Ф. Ницше «Антихристианин»)
«Судьба Евангелия была решена смертью, оно было распято на «кресте». Только смерть, эта неожиданная позорная смерть, только крест, который вообще предназначался лишь для canaille, — только этот ужаснейший парадокс поставил учеников перед настоящей загадкой: «кто это был? что это было?» Потрясённое и до глубины оскорблённое чувство, подозрение, что такая смерть может быть опровержением их дела, страшный вопросительный знак «почему именно так?» — такое состояние слишком понятно. Здесь всё должно было быть необходимо, всё должно было иметь смысл, разум, высший разум; любовь ученика не признаёт случайности. Теперь только разверзлась пропасть: «кто его убил? кто был его естественным врагом?» — этот вопрос блеснул, как молния. Ответ: господствующее иудейство, его высшее сословие. С этого мгновенья почувствовали в себе возмущение против порядка, вслед за тем поняли и Иисуса, как возмущение против порядка. До сих пор в его образе недоставало этой черты — воинственной, отрицающей словом и делом; даже более, в нём было обратное этому. Очевидно, маленькая община именно не поняла главного, символического в таком способе смерти, свободу, превосходство над всяким чувством ressentiment: признак того, как мало вообще они его понимали! Сам Иисус ничего не мог пожелать в своей смерти, как только открыто дать сильнейший опыт, доказательство своего учения. Но его ученики были далеки от того, чтобы простить эту смерть, — что было бы в высшей степени по-евангельски, — или отдать себя такой же смерти с нежным и мягким спокойствием души... Всплыло наверх как раз в высшей степени неевангельское чувство, чувство мести. Сделалось невозможным, чтобы дело окончилось с этой смертью: явилась нужда в «возмездии», в «суде» (и, однако, что может быть более неевангельским, чем «возмездие», «наказание», «суд»!). Ещё раз явилось на переднем плане популярное ожидание Мессии; исторический момент был уловлен; «Царство Божье» наступит, чтобы судить его врагов... Но этим всё сделалось непонятным: «Царство Божье» как заключительный акт, как обещание! Евангелие было именно бытие, исполнение, действительность этого Царствия. Именно такая смерть была как раз «Царством Божьим». Теперь только включили в тип учителя всё презрение и горечь к фарисеям и теологам и этим сделали из него фарисея и теолога. С другой стороны, необузданное прославление этих совершенно выскочивших из колеи душ не выдерживало более того евангельского утверждения равенства всех как детей Божьих, которому учил Иисус; местью их было неумеренно поднять Иисуса, отделить его от себя: совершенно так, как некогда иудеи из мести к своим врагам отделились от своего Бога и подняли его на высоту. Один Бог и один Сын Божий: оба порождения ressentiment...»