Я ходил вплотную, за эльфовым плечом, и запомнил все, даже не смотря на заикающегося эльфа, который отчего-то решил меня бояться и от меня убегать. Да, на бегу было сложнее сосредоточиться, и все запоминать, но я справился.
Не знаю почему этот эльф теперь на меня так странно смотрит. Может секреты выдавать не хотел, а? Странный он для светлого.
Мне казалось, что они более склонны напоказ свои магические действия делать, чтобы все им завидовали, и восхищались, а тут бегает от меня, как маленький.
А точно, может он поиграть просто захотел. Тогда буду с ним играть, не известно же, как эльфы взрослеют, может он маленький и с ним играть нужно, веселить его.
Готовил я, так как приняв за основу, что эльф малыш, то решил его к такой сложной работе, как готовка не подпускать. Думаю, что он и не умеет, иначе зачем бы он следил за мной так внимательно, контролировал каждое мое движение.
Учиться, наверное, молодец, смышленый.
Кушать начал только после того, как я попробовал, и остыло немного. Вероятно, у них это принято в эльфийском обществе, чтобы высказать уважение к взрослым.
Я даже зауважал эльфов за их этикет, но решил отдать им их ребенка обратно, как только встречу. Нечего малышу ходить одному, еще и компанию плохую может найти, или приключения. Черного же по дурости уже нашел, меня то есть. Так что несмышленыша пора отдать взрослым.
- Я уж доведу его, - с этой мыслью я отправился спать.
Не привычно было устраиваться спать на земле, когда рядом росли такие шикарные деревья, но чтобы малышу не было страшно, я смирился, и лег с ним на полянке рядом.
Так и не проронив ни фразы по отношению к друг другу за целый день, мы погрузились в сон.
Высшие силы вселенной ухохатывались, перебирая и вспоминая дневные моменты, которые они подсмотрели, наблюдая за нами, и открывая и показывая друг другу наши мысли. Ведь для высших нет секретов в их творениях. А в новом дне их ждут наши новые приключения. Все же высшие силы верили, что два человека смогут изменить этот мир, и подстраивали ситуации для этого.
Даже сейчас уже было видно, что их нелепый и глупый план осуществлялся, и все мировоздание стремительно менялось.
Глава 6.
Долгоживущие, которым приелся мир, внезапно осознают, что не знают ничего, или эльфийская неожиданность.
Лежать под кустом было не удобно. Но умирать мне тут как раз было комфортно. Я же эльф, дитя земли, поэтому и соединюсь в посмертии с природой. Услышав шаги, я даже не подумал о том, что мне могут помочь, зная, что эльфов тут, то есть на человеческих землях, где я сейчас нахожусь по поручению своего короля, совсем не любят. Лучше признать, что ненавидят. И, если быть правдивым перед собой в такой момент, как этот, то вынужден признать, что есть за что…
Так и оказалось, шаги удалились, а я снова вернулся к угасанию. Жалко было оставлять убийц безнаказанными, еще почему-то вспомнились глаза человеческого паренька, которого я вылечил когда-то, а потом, опознав в нем темного, отправил на костер.
Присоединюсь скоро к нему на том свете, подумал я, проваливаясь в черноту.
Тем неожиданнее было резкое ощущение боли, и лицо этого паренька, который точно не мог быть фантомным, потому что он проводил какие-то болезненные манипуляции с моим телом, и я чувствовал каждое его прикосновение к моим ранам. Да и нож в его руке навевал совсем уж на страшные мысли…
Осознав, что он обрабатывает раны, я даже от шока на несколько секунд провалился в темноту. Но боль быстро вернула меня в сознание.
Жестоко, цинично, по-черному, он вытягивал меня с того света на этот, латая мое тело, и быстро заживляя раны.
- Он гений в лекарском деле, которому забыли рассказать про обезболивание, – корчась от боли, подумал я.
Пытка лечением продолжались для меня бесконечно, и когда она закончилась, то я сразу же отправился в сон. Но это был именно сон, а не угасание, и эта мысль вызывала у меня блаженство. Я был счастлив жить, и я знал кому должен быть благодарен за жизнь.
Проснувшись, я обнаружил себя замотанным, наподобии мумии своей же разрезанной одеждой, с практически восстановившимся телом, одного в комнате. Ни следа черного не было. Если бы я не был эльфом, которые, как всем известно, имеют уникальную память, работающую в любом нашем состоянии, я мог бы усомниться в своем рассудке. Оглядевшись, понял, что нахожусь сейчас на постоялом дворе, и чтобы окончательно снять все свои сомнения, замотавшись в простынь, пошел проводить опрос хозяина этого самого постоялого двора.